Оглавление | Глава 20 | Глава 22

21.

Два месяца назад вор в законе Хронос в очередной раз отбомбил срок. Он был один из тех авторитетов, кто раз в три года попадал на нары. Дело простое, попадался на рынке за карманную кражу, так сказать, по собственному желанию, с поличным. И в ходе следствия открыто, без утайки объяснил живоглотам (следователям), что на зоне у него возникли дела неотложные, которые требовали его непосредственного вмешательства, и кроме него ситуацию «разрулить» было некому. Он, как и предписывалось ему «кодексом воровской чести», всегда выступал в качестве регулятора общественных отношений, хранения традиций и обычаев преступной среды, разрешал внутренние конфликты.

После развала Союза тюрьмы быстро начали заполняться осужденными. Сажали за минимальные провинности. И воры, на очередной сходке решили не запускать «идеологическую работу» с вновь прибывающим контингентом. Тогда Хронос сам  поставил вопрос о регулярных командировках уголовных королей в тюрьмы и зоны. И первым подал пример. Хотя и на свободе у него было дел невпроворот. Председатели кооперативов и директора предприятий, президенты компаний и банкиры, сутенеры и торговцы наркотиками требовали внимания. Ведь именно их деятельность приносила в кассу наибольший доход. А так как процесс вымогательства порой заканчивался кровью, что шло в разрез с воровскими понятиями Хроноса, то вопрос взаимоотношения воров и безнесменов требовал регулировки. И Хронос наставлял своих подчиненных изымать часть выручки так, чтобы не портить отношения с нужными и богатыми людьми, и тем более не доводить их до полного отчаяния. Это было смелое новшество.

Кроме того, должны были находиться под постоянным контролем и сами воры,  от деятельности которых также пополнялась воровская касса. Только в столице на «работу» ежедневно выходили более двух тысяч домушников и около полутора тысяч карманников, которые за год совершали более четырех миллионов краж. Это не считая воров всех остальных специализаций – охотников за картинами и иконами, барсетками и дачным имуществом, медвежатников, угонщиков и даже гробокопателей.  И каждый, из причислявших себя к воровской касте, обязан был пополнать воровской общак.

Словом, Хронос давно уже жил по системе крупных бизнесменов, когда каждый час был расписан по минутам. Это только в кино показывают и в книгах пишут, как  авторитет, восседая на нарах, пьет чифир, и на блатном языке разруливает мелкие воровские междоусобицы. Хроносу же приходилось уделять внимание не только конфликтами, но и заниматься финансовыми, производственными и воспитательными делами, а помимо принимать неожиданных визитеров с многочисленными просьбами о помощи и содействии, одним из которых и оказался Армавир.

Они вместе с Бостоном пришли в офис Хроноса, который располагался на одной из тихих арбатских улочек, за пять минут до назначенного времени. Секретарь центрового по кличке Палый, предупредил, что сегодня день приемов, а потому главный пахан не всегда успевает укладываться с посетителями по времени. Так что, вполне возможно, Армавиру и Бостону придется подождать. Он указал на две банкетки за журнальным столиком и предложил чай, чему очень обрадовался Бостон, страдающий с похмелья.

Ждать приема и в самом деле пришлось почти десять минут. И когда дверь резиденции Хроноса вдруг открылась, и Армавир увидел в проеме дряхлую старуху в шляпке послевоенных времен и зеленом платье с огромными лилиями, он нисколько не удивился. Это была Ирка-Лилия, воровка-карманница, которая могла заговорить кого угодно, в том числе и самого Хроноса. В руках она держала потертую сумочку, и Армавир нисколько не сомневался, что «дурка» эта (сумочка) была с двойным дном, куда Лилия ховала чужие кошельки и бумажники.

Несмотря на свой почтенный возраст, восемьдесят с лишним лет, бабка все еще находилась в строю, и на виду у честного народа умудрялись за несколько секунд как липку обдирать доверчивых граждан. Старая воровка, как и предписывалось воровскими правилами, регулярно платила взносы в воровскую кассу, надеясь, что ее, как почтенную рецидивистку после смерти похоронят за счет общака и непременно на Немецком кладбище, где уже покоились ее мать и сестра. Видимо, чтобы лишний раз напомнить о своем заветном желании, она и приходила к Хроносу.

Закрыв за собой дверь, она, хотя и частенько претворялось слеповатой, сразу заметила Армавира и Бостона. И хотя Армавир вовсе не жаждал такой встречи, ему пришлось встать и поцеловать даме ручку.

- Ах, Армавир, Армавир, - жеманничая, защебетала Лилия,  - Все зеленеешь (молодишься), все так же красив, и все так же холоден ко мне. А ведь, сколько я слез пролила по тебе, сколько дум передумала.
- Ну что ты, Лилия, не стоит о прошлом. – Ответил Армавир, в тайне надеясь, что Палый в эту минуту пригласит их в кабинет центрового.
- Помнишь Сыктывкар, где наши колонии были рядом? – все же ударилась в воспоминания старуха, - Так ты даже не навестил меня, хотя я так просила.
- Начальники не отпускали. – Деланно вздохнул Армавир.
- Врешь, подлец, ох, как брешишь! Пусть язвами покроется твой поганый звонок. К Верке Захудалой приходил? Приходил!

Армавиру вовсе не хотелось вспоминать о том, что было четверть века назад, да и прикосновения старухи к его руке ничего кроме омерзения не вызывали. Он лишь, словно прося помощи, оглянулся на Бостона, который захлебывался уже не чаем, а смехом, налюдал, как атакует его товарища опытная маруха.  Жест Палого, который приоткрыл дверь в кабинет и кивнул головой, оказался спасительным. Иначе, Армавир уже нисколько не сомневался, Лилия его тут же, в приемной, готова была изнасиловать.  Он, все же успев прикоснуться губами к щеке старухи, ринулся в кабинет, даже забыв о наличии Бостона.

Хронос, сидя за огромным письменным столом, казалось, утонул в глубоком кресле. Впрочем, центровой и сам по себе был худощавым мужчиной небольшого роста, сутулость еще больше выделяла впалую грудь. Серая рубашка была подобрана словно в тон его узких усиков.

Он нисколько не обрадовался визиту Армавира, но и недовольства никакого не показал. Лишь когда увидел Бостона, входящего вслед за бывшим однокорытником (сокармерником), поднял брови и ровным голосом попросил его подождать в приемной, оставив их с Армавиром наедине.

- Попей-ка чайку, Бостон, нам с тобой предстоит еще отдельный разговор.
Хронос закрыл перед собой папку с бумагами, жестом показал Армавиру на свободный стул.
- Вернуться не хочешь? Твое место свободно. Геморройники (молодые воры) совсем оборзели. Беспредельничают, в кассу платить не хотят. Нет у меня пока на твое место равносильной замены, человека опытного, который бы смог приструнить неблагодарный молодняк.

Неожиданное предложение Хроноса застало Армавира врасплох.

- Ни в цвет (неудачно) спрашиваешь, Хронос. Со старым покончено.
- Так думаешь? - Как знать, как знать… центровой хмыкнул и тут же его голос сделался сухим, -  Ну, если нет, тогда перейдем к делу. Я знаю, о твоей беде, Армавир, только не понимаю, от меня-то ты чего хочешь? Лесопромышленник мне звонил вчера вечером, объяснил ситуацию. Дочь твоя вляпалась по уши. Надо держать ответ. Вот мое мнение.

Армавир заранее предвидел, как будет складываться разговор, и поэтому постарался быть убедительным.

- Она и не собирается вильнуть хвостом. Готова и деньги вернуть и проценты. Но надо решать вопросы цивилизованным путем. Не твоя ли это идея, Хронос? А тут наезд за наездом, да еще с расправой.
- Моя идея распространяется только на воровское братство. – Повысил голос центровой, - А все, что касается действий братков и им подобных, нам не подконтрольно. Они нас не трогают, в дела наши не вмешиваются, порой и некоторые вопросы мы сними решаем на общих сходках. Почему мы должны тогда их напрягать?
- Но ведь Бостон тоже пострадал от беспредела! - постарался возразить Армавир.
- Только по своей глупости. Бостона я к лесопромышленнику не посылал. Какие у тебя еще есть вопросы, Армавир? – Хронос снова открыл папку и углубился в бумаги.

Армавир, все же обескураженный таким холодным приемом, поднялся:

- Признаться честно, я надеялся на тебя, Хронос. Ведь мы столько времени знаем друг друга, баланду глотали из одного котла. 
- Да, было. Десять лет в одной зоне бронебойкой (перловая каша) давились. Но я теперь сожалею, что оказался в числе тех, кто давал тебе рекомендацию на коронацию. Но даже когда ты соскочил, я снова замолвил словечко, чтобы тебя ножом не пырнули и даже купил ресторан на твое имя. А теперь ты отказник, Армавир! Сам в тираж вышел, и для нас – никто. Поэтому даже ради былой дружбы ставить шею (рисковать) из-за какого-то салона я не могу.
- Скажи лучше, что ты повязан с Соковым своими делами, - осмелился сказать Армавир, ожидая от собеседника нового взрыва гнева.
- Ровно также, как и с тобой. – К удивлению Армавира, ровным голосом ответил Хронос, - Лесопромышленник, как и ты, тоже жертвует на общак. И портить отношения с ним нам ни к чему.

Хронос поднялся из-за стола и подошел к Армавиру:

- Одно могу обещать тебе, Армавир, воры вмешиваться в ваши дела не будут. Думай сам, как выкручиваться твоей дочери.
- Ну что ж, и на том спасибо. – Он уже хотел направиться к двери, но вспомнил об еще одной нерешенной проблеме, - Кстати, Хронос, а погром в ресторане «Галера», не твоя затея?
- А тебе-то что? – впервые за время разговора улыбнулся центровой, - Посетитель теперь в твою кофейню валом попрет. Для тебя ж и старались.
- Да, - согласился Армавир, - может быть, и попрет. Но ведь твои интересы, Хронос, в моем бизнесе, также аппетитны. И если я его потеряю – не в ваших интересах. Так?
- Не крути, Армавир, трещи яснее.
- Живоглот (следователь) недавно в гости приходил. А вчера повестку от него получил. Кажется, дело мне шьет по «Галере». Как организатору.
- Желтов, что ли? Успокойся, уже не шьет. Это свой человек. А повестку порви и выкинь. 
- Скажи, Хронос, а Бостон знал о нападении на «Галеру»?
- Зачем тебе лишняя информация? – уклончиво ответил Хронос и сам услужливо раскрыл перед ним дверь, - Иди, Армавир, иди.  Поверь, у меня еще куча неотложных дел.

Армавир не собирался ожидать Бостона, который после него зашел в кабинет Хроноса. Догадывался, что накачка старому подельщику за самовольные действия, займет много времени. Да и самому теперь хотелось собраться с мыслями, и решить, как действовать дальше. Его утешали лишь слова Хроноса о том, что руки теперь у него развязаны, и воры в конфликт вмешиваться не станут. В голову вернулась мысль о дуэльных пистолетах, о которых рассказывал Джуда и которыми так хотел обладать бизнесмен Соков. А что если взять коллекционное оружие из музея и предложить Сокову в обмен на салон и безопасность дочери? Наверняка, лесопромышленник обрадуется такому способу возмещения морального ущерба. Но кто возьмет их из хранилища? Джуда? Бостон? Нет, Армавир больше никого не хотел вмешивать в решение его личных проблем, что чревато очередным недовольством Хроноса. Он даже Джуду не станет спрашивать о том, в каком из подмосковных музеев находятся пистолеты. Достаточно наведаться в гости к знакомым коллекционерам, попросить у них справочники и каталоги и отыскать на их страницах раритетные экспонаты конца XVIII века, где наверняка будет указано и место хранения. Но если даже никакой информации в них не окажется, то и это будет только на руку Армавиру. На своем богатом опыте он знал, что отечественные чиновники от культуры не всегда могут точно сказать, что есть ценного, к примеру, в запасниках провинциальных хранилищ. Или, какие экспонаты, выполненные старинными мастерами, хранятся в музейных фондах подмосковных городов. Многие полотна и поделки так и не попали в реестры культурных и исторических ценностей. И такая бесконтрольность позволяла ему и Бостону в былые лихие годы действовать без особой боязни. Администрация, обнаружив пропажу, предпочитала не предавать этот факт огласке, и без шума списывала экспонат из музейного фонда.  Они же без опаски толкали товар отечественным коллекционерам и иностранцам, которые без особого труда вывозили его за границу. По крайней мере, коллекции старинных часов, которую они с Бостоном умыкнули из троицкого музея, так никто и не хватился, даже, несмотря на то, что действовали они в тот раз довольно нахально. Под покровом темноты с помощью гидравлических ножниц перекусили дужки замков и проникли в хранилище. Провинциальный музей даже не был оборудован сигнализацией. Впрочем, они и рассчитывали на то, что шума никто поднимать не станет.

Армавир уселся в кресло «Лексуса» и завел двигатель. Но сразу покинуть парковку не торопился. Ему вдруг стало невыносимо обидно за то, что лесопромышленник не понесет за вымогательство и бандитские действия никакого наказания. Мало того, получив желаемые коллекционные экспонаты, выйдет из конфликта победителем. Даже по воровским понятиям, откровенному хамству и нахальству прощения не полагалось. И как наказать Сокова, Армавиру предстояло основательно подумать. Но сначала ему хотелось выяснить, каким путем в художественный салон дочери попала подделка зверевского полотна.