Оглавление | Глава 26 | Глава 28

27.

Он приехал в ресторан только к вечеру и сразу наткнулся на администратора. Буневич, словно его и поджидала.

- Настя в подсобке.
- А почему в подсобке? Народу полный зал.
- Она вам сама все объяснит. Со мной разговаривать не хочет. Видимо, братец что-то натворил. На работу не пришел.
- Понятно, - ответил Армавир, - Попугая кормила?
- В последний раз, Артем Матвеевич. В последний раз. У меня просто уши вянут, когда слышу, о чем он говорит.
- И о чем же он говорит?
- Честное слово, босс, мне за падло даже такие слова повторять.
- Уже повторяешь. А у Дорика что ж обижаться? Попугай с трудным прошлым. Попал в Россию контробандным путем. Потом работал несколько лет фотомоделью.
- Это как? – не поняла Буневич
- На Арбате фотографировался с прохожими. И в зной и в стужу. А потом его, как преступника, снова в клетку. Так что ж на него теперь обижаться?
- Бедная птичка.

Армавиру даже показалось, что Буневич сейчас разрыдается. Он и в самом деле ранней весной, купил попугая на Арбате. Это было на второй день после освобождения. Он решил пройтись по центральным улицам, которые не видел почти десять лет и которые сказочно видоизменились. Там и увидел дрожащего от холода попугая, который даже не мог держаться на жерди. Стоял и думал, что птица срони ему: когда-то у нее было счастливое детство в теплых странах, а потом, когда ее изловили, человек вынес приговор – пожизненное заключение. Ни за что, ни про что.

Настя с неподвижными глазами и опухшая от слез сидела на стареньком стульчике, и когда вошел Армавир, даже не обратила на него внимания.

Он присел перед ней на корточки:

- Он в милиции?
- Вы уже знаете?
- Я все знаю, Настя.
- Ну как он мог! Как он мог! Только ведь все налаживаться стало.
- Это бывает, девочка. Поверь мне. Клептомания – тяжелая болезнь.
- Вы думаете, он болен?
- Похоже. Иначе, что ему еще не хватает?

Он вспомнил свою юность, когда после каждой кражи клятвенно обещал себе, что она была последней. И каждый раз, когда представлялся удобный случай, забывал о клятвах и шел на очередное преступление. Теперь-то он понимал, что Костя, такой же клептоман, каким и он был когда-то. А непреодолимое стремление к воровству – одна из видов неврологической болезни. Как наркомана тянет к очередной дозе, как азартного игрока в казино, клептомана – к чужому карману. Больных лечить надо медикаментозно, а им, за первую же кражу – долгий срок совсем в другом стационаре. А там совершенно другое «лечение», после которого только редкий больной становится вновь здоровым человеком.

- Вы теперь нас выгоните, Артем Матвеевич? – отвлек его от мыслей голос девушки.
- Успокойся, Настя, никто вас выгонять не собирается.
- Его же посадят!
- Мы постараемся что-нибудь сделать. Ты его видела?
- Да. Он ни в чем не признается.
- Правильный ход. И если его никто не опознает, то у следствия не  будет  никаких доказательств, значит, продержат в милиции не более суток. На большее не имеют права.
- А потом?
- А потом суп с котом. – Улыбнулся Армавир, - Давай-ка, поднимайся. Ты как, сегодня, свободна?
- В зал надо идти, работать.
- Твое время уже закончилось. Мы с тобой сейчас в гости поедем. Отвлечешься немного.
- Тогда свободна. А куда, Артем Матвеевич?
- К одному художнику. Приводи себя быстренько в порядок и в машину.

Армавир вел свой «Лексус» в Строгино, где находилась мастерская авангардиста Максима Чукаева. Он давно уже хотел побывать у него и на последнем вернисаже даже обещал купить несколько полотен для ресторана. Но по большому счету даже не предстоящая покупка, а необходимая Армавиру информация, которую мог дать только профессиональный авангардист-художник, вынудила его бросить все дела и направиться в гости.

По приветствию Чукаева оказалось, что Армавир был давно уже ожидаемым гостем. И художник лишь искренне пожалел, что господин Сева Наречкин, а в миру художественной тусовки просто Бостон, которого он считал непревзойденным ценителем авангардного творчества и профессиональным искусствоведом, не нашел времени заглянуть к нему в этот раз.

- За ним не станет, - успокоил его Армавир, - Если пара-тройка картин, которые мы сегодня выберем, придутся по вкусу посетителям нашего ресторана, то я его пришлю к вам за новой партией.

 В самом центре мастерской в рамке находился недописанный пестрый холст, и Настя, несколько минут старавшаяся понять, чтобы это могло быть, наконец, всплеснула руками.

- Ничего не понимаю! Объясните, Максим, что тут изображено?
- Я сам еще ничего не понимаю, - отшутился художник, - Но думаю, что господин Наречкин придумал бы для этого полотна название типа «Мораль демократа перед выборами в Думу».
- Да, - согласился Армавир, - Бостон горазд на выдумки.

Они выбрали три картины в оранжевых тонах на тему природы, которые Армавир намеривался повесить в одном из отдельных клиентских кабинетов ресторана.

- Знаете куда лучше всего? – подсказала Настя, - В тот, что сразу за баром. Светильники в нем приглушены, но если картины еще подсветить специальными бра, то получится несколько ярких пятен, которые сразу будут заметны клиентам.
- Дельно, - согласились Армавир.
- Кофе или вино? – предложил Чукаев.
- Я бы выпил чайку, - ответил Армавир, и посмотрел на Настю.
- А мне вина.
- Мне кажется, вы приехали ко мне не только за картинами, - расставляя на столе чашки и бокалы, произнес художник, - Или я ошибаюсь? 
- Нет, Максим, не ошибаетесь, - присаживаясь к столу, ответил Армавир, - У меня действительно есть к вам несколько трудных вопросов. Скажите, ваши картины подделывали?
- Странный вопрос. Я не классик, но случалось, конечно.
- У нас в России?
- И за кордоном бывало. А что вы боитесь, что я продал вам дубликаты?
- Нет-нет. Пусть будут даже дубликаты, они ведь написаны вашей рукой. Я о том, насколько качественной может быть зарубежная экспертиза?
- Смотря где. В Китае или Польше, могут за приличные деньги и ошибиться «понарошку». А в Германии, Франции или в Америке это исключено.
- Именно в Америке, - уточнил Армавир.
- Тут надо знать историю экспертного вопроса. - Чукаев сделал глоток вина и на несколько секунд задумался, - Чтобы все объяснить вам, потребуется некоторое время.
- Вы нас уже выставляете?
- Ну что вы, Артем Матвеевич. Я сейчас все расскажу. Видите ли, в чем тут дело. Экспертная оценка в Америке – это довольно доходный вид бизнеса. В свое время за кордон ушло немало художественных ценностей из русских хранилищ. И виноваты в этом не только воры, перекупщики, но и наши отечественные чиновники. В некоторых  культурных учреждениях, не буду вам называть их, сотрудники целенаправленно занимались не только распродажей предметов огромной художественной ценности из запасников, но и вывозом их за границу. Например, после войны и в так называемый период застоя вывоз предметов искусства и старины принял массовый характер. Но даже, несмотря на строгие карательные меры, остановить этот поток никак не удавалось. Даже Сталину докладывали, каким образом национальные реликвии попадают за границу. Причем, за бесценок. Но все эти факты тщательно скрывались от общественности.  За границей же цены на картины каждый год росли, поэтому и  известные и дорогие полотна быстро множились.
- То есть вы хотите сказать, что их подделывали?
- Конечно! Многие мошенники разбогатели на этом деле. Причем, подделывали полотно довольно искусно. Вот американцы первыми и смекнули, что экспертный бизнес может стать очень доходным. Не лукавый, как говорится, а правильный бизнес. Поэтому там, каждый эксперт дорожит своей репутацией. Так что заключениям американских экспертов в 99 случаев из ста можно верить.
- А мы сегодня лихорадочно перенимаем этот заграничный опыт, - задумчиво произнес Армавир. – Только на китайский лад… Скажите, Максим, а как часто у нас подделывают полотна художников-авангардистов?
- Смотря кого.
- Ну, например, Зверева?
- Анатолия Зверева? Очень редко. Его практически невозможно повторить в точности. Запутаешься в наложении красок и линий.
- И все же?
- Мастеров копирования можно пересчитать по пальцам одной руки. Ну, например, такую работу довольно качественно могли бы выполнить – Ефим Штехнер, Валерий Еременко, Станислав Данилов. Все, пожалуй. Но каждый из них, насколько я знаю, не станет выполнять криминальные заказы. Но если им и приходится что-то дублировать, то на каждой копии они ставят свою подпись. А что, вы обожглись именно на Звереве?

Армавир посмотрел на Настю, которая оставила их и с бокалом в руке ходила по мастерской, останавливаясь у наиболее понятных ей полотен.

- К сожалению, мы у вас засиделись, - ответил Армавир, - Как говорится, пора и честь знать?
- Вам картины прислать? Или вы их заберете с собой? – так и не получив ответа на свой последний вопрос, справился Чукаев.
- Гораздо лучше будет, если пришлете. Что ж мы такую ценность без охраны и оружия с собой возить будем?
- Хорошо, - улыбнувшись, согласился Максим, и придвинулся ближе к гостю, - В продолжение нашего разговора могу открыть вам небольшую тайну. В Москве функционирует одно независимое экспертное бюро, на которое от художников много жалоб. Оно, действительно, независимое ни от кого. Потому как после того, как туда поступают оригиналы, они имеют способность быстро размножаться. Правда, уличить экспертов в мошенничестве пока никому не удавалось.
- Что за бюро? – насторожился Армавир.
- Я назову адрес. Только не упоминайте мою фамилию.
- Договорились.