Оглавление | 1. Московское время 12.30 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6.

ГЛАВА 3

2.

Вернувшись в распоряжение пожарной части, недовольный собой Веригин сразу поспешил в свой кабинет. Бумажных дел была уйма, а он, как мальчишка, сорвался на тушение металлических гаражей и ракушек. Может быть, и прав Скрипник: ну, разве бы там без него не справились? Банальный выезд, если следовать пожарной шкале – пожар первой степени сложности.

Но если не кривить душой, то поехал он туда вовсе не из-за пожара. Его больше волновал командир дежурного наряда, лейтенант Климков. Слишком много в последнее время стал себе позволять этот офицер. Каким-то агрессивным стал, с товарищами без ерничества и издевки уже и разговаривать не может, всех считает ниже себя. Дело даже не в том, что невзирая на приказ Веригина по пожарной части о запрещении курения в боксах и на территории, он демонстративно его игнорирует, тем самым показывая, что он, полковник Веригин, ему не указ. Дело в том, что с каждой его дерзкой шуткой мало-помалу идет разложение коллектива.

А что за выходку устроил на день пожарного? Всех привел в учебную комнату, вызвал его, Веригина.

– Товарищ полковник, – обратился в тот раз он к нему, казалось, с самыми серьезными намерениями, – Поздравьте от своего лица коллектив с праздником.

Веригин и не почувствовал никакого подвоха. Действительно, подчиненные всегда рады, когда начальство благодарит их за службу. Ну, и распинался он, Веригин, в течение десяти минут с тирадой о роли пожарного в современном обществе.

Только Климков занял место около магнитолы, которая стояла в комнате. Казалось, не мешая никому, слушал последние новости. А когда Веригин перешел на личности и заговорил о подвигах и отличиях каждого из бойцов, Климков вдруг перебил его:

– Товарищ полковник, сейчас в адрес нашей части по Столичному каналу будет передано поздравление и песня. Может быть, послушаем, а потом вы продолжите?

– Конечно, конечно, – согласился Веригин и даже присел на стул рядом с сержантом Семеном Гречишиным.

И вдруг ведущий редактор произносит на всю учебную комнату: «А сейчас по просьбе пожарной команды части известный певец Виктор Пазиков споет для породнившегося коллектива бесстрашных людей песню «Любите друг друга страстно, любите каждый день». И, действительно, известный на всю страну певец и в такой же мере, как говорят, человек нетрадиционной ориентации загнусавил, что любить нужно всегда и везде, в огне и воде…

Каким идиотом чувствовал себя Веригин, слушая первый куплет. А потом поднялся и, не сказав ни слова, покинул комнату для учебных занятий. Конечно, Климков перевел все в милую шутку. Но Веригин-то знал, что и ребята из его команды на такое «забавное» поздравление здорово обиделись.

Полковник глубоко вздохнул и придвинул к себе толстую папку с письмами и документами, разобраться с которыми все не доходили руки. Так уж сложилось, что в пожарных подразделениях вся бумажная работа, как правило, ложилась на плечи заместителей командиров частей.

Из первого официального ответа, который пришел от администрации телерадиоцентра он узнал, что система пожаротушения «Интал» на телебашне прошла капитальный ремонт, как и было предписано протоколом окружной пожарной службы.

Веригин хмыкнул и отложил бумагу, ставшую официальным документом в сторону. Он-то прекрасно знал, что эту старушку «Интал», которая была установлена на телебашне более тридцати лет назад, давно уже нужно было демонтировать, а на ее месте установить более мощную, современную установку. Но он так же и понимал, что башня, объект не коммерческий, а находится в федеральной собственности. А допроситься у правительства хотя бы миллиона долларов на покупку новой системы, все равно что пробивать деревянным молотком Великую китайскую стену. Чего греха таить, если бы его предписание касалось какого-нибудь банка или крупной фирмы, то их владельцы за короткий срок купили бы самое лучшее оборудование, какое могло быть в мире не сегодняшний день. Но и «допотопная» установка все-таки прошла капитальный ремонт, и теперь при необходимости могла быть задействована в любое время.»Уже хорошо, – этим фактом успокоил себя Веригин. По его представлению, важно было, чтобы руководство телецентра понимало, что городское управление пожарной службы требует устранять недостатки на объектах и предприятиях не ради собственной утехи и амбиции, а, действительно, ради безопасности и людей и сооружений.

Он отложил бумагу, лично подписанную директором телецентра Дроботовым на левое крыло папки и с верху пухлого вороха снял следующую. Это был уже не официальный запрос или ответ, отчеканенный на компьютере, а тетрадный листок в клетку, исписанный корявым почти неразборчивым почерком. Сомнений не оставалось – очередная жалоба. В прыгающих титульных строчках он смог все-таки разобрать, что такие же, подобные этой, однотипные жалобы были направлены не только в его адрес, но и на имя мэра и прокурора города. Даже не вчитываясь в основной текст, он понял, о чем идет речь. Представители Вьетнама, в чьем общежитии произошел пожар, жаловались на подчиненных Веригина. Приводили факты, что несколько несгоревших тюков с товаром были загружены в пожарные машины. Указывались даже номера машин, которые отбыли с товаром.

Он поднял трубку телефона, чтобы переговорить по этому поводу с руководителем части по воспитательной работе:

– Евдоким Андреевич, зайди, пожалуйста, ко мне на минутку.

Майор Борцов не заставил себя долго ждать. Уже через пару минут он, с разрешения Веригина, прошел к столу и занял стул с ветхой, потрепавшейся от времени обивкой.

Веригин положил перед ним жалобу вьетнамцев:

– Ты в курсе дела?

– Конечно, Антон Данилович.

– Ну, а разбор полетов проводил?

– А как же! Дознание по факту хищения проверено в полном объеме. Я как раз хотел сегодня вам об этом доложить.

– Да что ты мне все рапортуешь! Мы что с тобой на плацу что ли? Рассказывай суть да дело.

– А что рассказывать? От нашей части на тушение вьетнамского общежития выезжали две машины – Климкова и Ветлугина. Еще три машины были из другой пожарной части. Вот и пойми их в какую из машин пожарные забросили товар.

– Тут же, вьетнамцами, указан номер машины, – Веригин, начиная раздражаться, ткнул пальцем в бумагу. Ты что, не знаешь, чей это номер?

– Климкова, товарищ полковник.

– Ну и?

– Что?

Веригин откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди:

– Вы кем раньше служили, майор?

– Да вы же мою анкету, товарищ полковник, лучше меня знаете! Заместителем командира строительного батальона по политической части.

– Первым коммунистом, значит, в своем подразделении считались? Вот теперь с партийной честностью и скажите мне, сколько тряпок вам отвалил Климков, чтобы вы молчали.

– Вы меня оскорбляете, товарищ полковник. И я подам на вас рапорт.

– Да хоть десять. Во-первых вы должны были разобраться с Климковым, куда из его машины делись тюки с товаром.

– Все было в тот же вечер возвращено этим желтолицым дикарям.

Веригин, казалось, не заметил оскорбительного высказывания Борцова в сторону вьетнамцев. Лишь пристально посмотрел ему в глаза:

– Значит, товар все-таки попадал в машину Климкова.

– Они вьетнамцам помочь хотели. Машина-то стояла рядом с подвалом, где был пожар. Вот эти тюки и забрасывались в автомобиль. Для сохранения. Чтобы никто не украл. А когда с пожаром было покончено, Климков все тюки до одного вернул обратно. Я ему говорил, что же ты, брат, с них расписку не взял…

– Вы свободны… Идите!

Борцов поднялся:

– Зря вы на меня наезжаете, товарищ полковник!

– Вы свободны!

Когда Борцов закрыл за собой дверь, Веригин вытянул самый нижний ящик стола, нашел тонкую полиэтиленовую папку и вложив в нее листок в клетку. В текущем году это была уже четвертая жалоба, уличающая пожарных вверенной ему части в воровстве. Веригин отчетливо помнил, что первая поступила сразу после новогодних праздников от хозяина квартиры, в кухне которого произошло возгорание. Не успевший как следует зачаться пожар, был быстро ликвидирован прибывшим нарядом. Но из квартиры, после того как ее посетили «тушилы» пропало два золотых кольца, которые по признанию хозяина лежали в кофейной чашке на кухонном подоконнике. Командиром дежурного наряда в тот раз был как раз лейтенант Климков.

Исходя из второй жалобы, подписанной президентом коммерческой фирмы «Агат», из ее офиса после ликвидации огня исчезли три портативных японских компьютера типа «наутбук». В тот раз на место происшествия выезжала дежурная бригада старшины Хищенко.

На третью жалобу можно было вообще не обращать внимания, если бы на тушении не присутствовали пожарные бригады Климкова и Хищенко. Это произошло два месяца назад, когда огнем были охвачены склады районного деревокомбината. Единственный цех небольшого предприятия производил оконные рамы, двери, дубовые входные арки, паркет и прочую мелкую атрибутику из дерева, которую и реализовывал населению. Веригин помнил, что степень пожара в то раз приравнивалась к третьей категории. Пламя бушевало и в цехе, и на складах и в административном корпусе комбината. Понятно в таком огне мог исчезнуть практически весь товар. Но заместитель директора комбината по сбыту продукции, на другой день после пожара сам приехал к Веригину. И сидя на стуле, на котором пять минут назад находился майор Борцов, утверждал, что не только он сам, а еще полдюжины его подчиненных сотрудников видели, как пожарные в спешке загрузили в машины несколько резных дубовых дверей. В конце разговора деревщик в отчаянии махнул рукой, с обидой посмотрел в лицо Веригина: «Конечно, товарищ полковник, мы все спишем на огонь. Тем более помещение и имущество комбината застрахованы. Но, знаете ли, мне было очень неприятно, когда ваши люди на глазах у многих рабочих вместо того, чтобы бороться с огнем, занимались хищением чужой собственности».

Что мог ответить Веригин тому руководителю? Что это были совсем не его люди? Что рабочие могли ошибиться? Веригин, густо покраснев, лишь буркнул дежурную в таких случаях фразу: «Мы разберемся». К сожалению, ни руководитель по сбыту, ни рабочие в дыму и копоти не обратили внимания на номера машин, в которые была загружена продукция, но Веригин знал, что в пожаре принимали участие опять-таки бригады Климкова и Хищенко.

Впрочем, полковника после четвертой жалобы вьетнамцев успокаивало то, что и в других пожарных подразделениях случаи воровства происходили не реже, а скорее даже чаще, чем в его части. Но успокоения от этого было мизерно слабым.

Размышления Веригина на щекотливую, постыдную тему прервала трель городского телефона:

– Привет, отец! Ну, мы как завтра-то?

– А что завтра?

– Эх, папаша, папаша. Завтра у нашей матушки день рождения. Поэтому я и хотел узнать: финансами будем складываться или каждый в отдельности покупать подарки будем?

– Ну, конечно, как всегда, Кирилл. Цветы дарим раздельно, а подарок от нас общий.

Еще когда сыну было всего лишь пять лет, они первый раз вместе выбирали жене и в одном лице матери Кирилла подарок. Это был презент в складчину. Конечно, в то время финансовый вклад сына выражался в каком-нибудь рисунке или поделке из пластилина, которые прилагались к купленной вещи. Но когда Кирилл уже учился в школе, то задолго до дня рождения матери экономил на завтраках и обедах, откладывая деньги, которые ему давали родители. Мужская традиция прижалась. Как быстро пролетели годы: Веригин когда-то носил погоны лейтенанта, а теперь вот уже и сын в этом звании. Можно сказать, встал на ноги.

– А что покупать будем? – поинтересовался Веригин.

– Ну, уж не чайник и не кофеварку. Я думаю, надо что-нибудь личное.

– Знаешь, Кирюша, она давно хотела бусы из речного жемчуга. Он не дорогой…

– Да знаю – не морской. Ну, что, тогда завтра утром после дежурства встречаемся и едем в ювелирный?

– Идет! Кстати, ты сегодня тоже в наряде?

– Пап, ну ты же знаешь, что я у своего начальства специально просился, чтобы наши дежурства совпадали.

– Ах, да помню, помню. Ну, удачи!

Веригин, вложив в полиэтиленовую папку вьетнамскую жалобу, бросил ее в нижний ящик стола : придется самому разбираться и с Борцовым, который обязательно теперь настрочит на него рапорт, и с лейтенантом Климковым, и со старшиной Хищенко.

Шел уже третий час, и пора было заглянуть в столовую. По дороге в пищеблок он снова вспомнил о сыне. Мысленно представил его рядом с Климковым. Два совершенно разных человека. Два совершенно разных лейтенанта. Зачем пришел в пожарную часть Кирилл, ему было понятно. Но что здесь забыл Климков? Мизерную зарплату? Навряд ли…

Конечно, Веригин понимал, что Климков надолго в линейной пожарной части не задержится. Полковник даже догадывался, чья «волосатая» рука поднимет лейтенанта наверх. Но как скоро это произойдет, сказать было трудно. Да и сам Климков, что было очевидно, хоть и гнушался службе в действующем пожарном наряде, но торопить своего покровителя с переводом на должность в управление не торопился. Значит, что-то его здесь грело. Что?