Страница 34.

Оглавление | 1 | 2

ГЛАВА 6

1.

Никогда в жизни в течение суток Золотову не удавалось переспать сразу с двумя женщинами. Но прошедшая ночь показала, что майор танковых войск Иван Золотов умеет лихо воевать сразу на двух фронтах. «Жиголо, развратник, сердцеед, Казанова», – лежа в нежной мягкой пастели, награждал он себя эпитетами, и сам с трудом в это верил. Если бы неделю назад ему сказали, что жизнь одинокого бобыля Ивана Золотова вдруг сразу наполнится женщинами, страстями, похождениями, ревностью, соперничеством, он в ответ лишь от души расхохотался. Но как бы не было смешно говорить, а ведь все началось с того самого лифчика, который ветром занесло на его балкон.

Он продолжал лежать, боясь не то чтобы пошевелиться, даже открыть глаза. Он боялся обнаружить, что все что произошло в эти дни и в эту ночь, окажется всего лишь чудным и забавным сном. Конечно, он чувствовал себя неловко перед владельцем «Опеля», которому Евсеич так умело устроил подлянку от его имени. Ему было не по себе от встречи с хозяйкой того самого лифчика, и он только мог предполагать, что далеко не ласковая встреча с ее ревнивым мужем еще впереди. Ему было неприятно за то, что не смог обуздать страсть по отношению к ППШ и он не знал, как будет глядеть в трезвые глаза Сереги Самохвалова. Но теперь, по большому счету, на все эти неурядицы и нелепицы ему было начихать. И боялся он открыть глаза и пошевелиться только потому, что мог разбудить женщину, голова которой лежала у него на плече.

Он открыл глаза, когда за дверями спальни, озаренной розовым светом, в гостиной раздался бой напольных часов и почувствовал, как ее рука поползла от плеча к локтю, опустилась ему на талию и остановилась на бедре. На том самом месте, где уже третий год обосновался рубец от осколка гранаты.

– Ты был ранен? – услышал он ее шепот. Ее губы щекотали мочку уха. Того самого уха, в которое вчера его целовала совсем другая женщина. Он повернул голову и, не скрывая нежности, посмотрел в ее озабоченные глаза.

– Царапина.

Он видел, как ее золотистые локоны поползли под одеяло, и тут же ощутил приятный поцелуй. Он хотел тоже спрятаться под одеялом и найти ее губы и уже повернулся на бок, но в этот момент увидел на прикроватной тумбочке рамку с фотографией генерала. Стремление к нежности и ласке сразу пропало.

– Нам пора подниматься? – спросил он.

– Кому это нам? – ее глаза появились совсем близко, – Тебе или мне?

Золотов кивнул подбородком в сторону генерала и повторил:

– Нам! Генерал может вернуться.

– Не может. Он на даче. До обеда будет улаживать финансовые вопросы со строителями.

– А дети?

– Дети? – она подперла рукой головку и посмотрела на него, – Ты хочешь детей?

Вопрос, хотя в нем и чувствовалась легкая насмешка, застал его врасплох.

– Меня удивляет, почему ты ночью о них не спрашивал. Боялся? Ну, скажи честно, боялся?

Она снова прижалась к нему и поцеловала. И после того, как они снова забыли обо всем на свете, отважный генерал, который наблюдал с прикроватной тумбочки за их действиями, уже нисколько не мешал Золотову.

Она, все еще дрожа, долго не могла попасть в рукава халата, и стоя к нему спиной чувствовала, как он все еще жадно наблюдает за процедурой одевания. Она даже слегка повернулась к нему, чтобы он мог насладиться стройностью ее ног и тонкой талией. И когда все это телесное изящество все-таки скрылось под халатом, она повернулась в его сторону. Он все еще продолжал лежать:

– Ты с кем-то сравниваешь меня?

– С кем? – он постарался сделать вид, будто не понимает вопроса.

– Не притворяйся, что не знаешь. С той женщиной, похожей на штангистку. Ты любитель пышных форм, Золотов?

Она не могла не заметить, как он густо покраснел, как отвел глаза от ее фигуры, как резко поднял голову с подушек.

– Я не понимаю, Наташа, о ком ты.

– Господи, Золотов, да у тебя на лице все написано. Просто я никак не могу разобраться в твоих вкусах. Они у тебя прямо противоположны, ты не замечаешь?

– Нет, – он натянул на себя джинсы и взял в руки футболку, – Давай не будем о старом. Я же тебя не спрашиваю о генерале!

– А зря. Мог бы и спросить. Я ничего не скрываю.

– Козе понятно…

Она несколько секунд смотрела на него, будто хотело сказать что-то важное. Золотов, надевая рваную футболку, даже затылком чувствовал ее взгляд, но спросить о том, почему она изменяет генералу, не решился.

– С кем я связалась! – услышал он, – Оборванец, пьянчужка! Снимай свою рванину – я зашью.

Он покорно снял футболку и бросил ей в руки:

– И чтобы через две минуты была готова.

– Слушаюсь, товарищ майор. Вам кофе в постель, или пройдете на кухню и выпьете стакан водки? Сразу так, с утречка? Как у алкаши говорят: сто граммов утром – шаг в неизвестное.

– Как-нибудь в этот раз обойдемся.

Он натянул джинсы и, когда она вышла из спальни, взял портрет Сиснева в руки. Даже по снимку можно было легко определить, что генеральская форма, перед тем как хозяин одел ее на себя, была только-только из-под иглы швейной машинки. Золотящиеся лавровые ветви еще не притерлись к петлицам, чуть топорщился воротник мундира и два ряда орденских планок на груди, как заметил Золотов, нашивались впопыхах. Да и фуражку генералы со стажем так не надевали. Генеральская фуражка, это словно шляпка благородного гриба, которая должна сидеть на голове гордо, в то же время представляя некую загадку для всех окружающих и скрывая внутреннее состояние души. Шляпка, как и генеральская фуражка, всегда должна быть объемной и загадочной, тем самым, скрывая от посторонних лиц самое уязвимое место. У генерала – голову, у гриба – ножку. По крайней мере нарядность головного убора надежно скрывала внутреннее содержание субъекта. Фуражка на голове Сиснева била лихо закинута на затылок. Будто бы генерал хотел показать свою бравую, геройскую натуру. Да и в глазах настоящего генерала никогда не обнаружишь столько веселости, сколько было под бровями Сиснева.

Вместе с портретом Золотов вышел на кухню и, заняв венский стул в дальнем углу, поставил перед собой на стол портрет генерала. Наталья уже разливала кофе по чашкам.

– Завидуешь генеральскому званию?

– Не званию, а счастью. В войсках говорят, что полковник – звание, а генерал – счастье. А где вы с ним познакомились?

Она поставила перед ним чашку и села рядом:

– Тебе это интересно? В поезде. Ехали в Москву в одном купе. Он из Афганистана, а я из провинции. Но он тогда еще не был генералом.

– Да, тогда он был майором. Как я сегодня.

– А я серебряной медалисткой, ехала поступать в московский иняз. А ты что знаешь Сиснева?

– Да, мы с ним вместе возвращалась из Афганистана. Только он в купе, а я на платформе, в танке.

– Господи, как интересно! Расскажи, Золотов.

– О чем?

– Как вы воевали вместе.

– Мы вместе почти не воевали. К счастью.

Он отодвинул от себя чашку с кофе и поднялся.

– Спасибо, мне пора.

Она не поняла его быстрой смены настроения, с удивлением подняла на него глаза.

– Ты чего психанул-то?

– Ничего подобного. Я спокоен, как удав. Просто мне пора на работу.

– Какая работа, Золотов, ты же пенсионер!

– Пенсионер, но не инвалид! Передавай большой привет генералу.

Оглавление | 1 | 2