Назад

ДИВЕРСАНТ

Петра Фридриховича Шоммера, сорокапятилетнего комбайнера совхоза «Путь в будущее» незаслуженно уволили. Одним росчерком директорского пера был поставлен крест на славной трудовой автобиографии совсем обрусевшего немца. Правильно говорят, что русскому хорошо, то немцу – смерть. В разгар уборочной страды Шоммер, не выходя из комбайна, принял на грудь четвертинку водки, чтобы как-нибудь взбодриться. Но спиртное сыграло совсем обратную и злую шутку – Петр Фридрихович заснул и выпустил из рук руль комбайна. Машина, естественно, не пошла по кругу, а прочертив во ржи ровную полоску, соскочила с совхозного поля, подцапала у бабки Марены грядки с высокорослыми помидорами, легко снесла сарайчик, в котором ночью кемарили утки и куры и уперлась мотовилом в ветхое крыльцо избы.

Увы, Шоммер уже не мог видеть, как комбайн методично уничтожал домашнее хозяйство бабки Матрены, потому как съезжая с совхозного поля, машина весело подпрыгнула на кочке, а Петр Фридрихович вывалился из кабины и приземлился как раз на копну ржаной соломы, так и не почувствовав катапультирования.

На другой день разбор полетов был довольно-таки серьезным. Невзирая на три десятка похвальных грамот, которые Шоммер получил за ударную работу в совхозе, новый директор выставил одного из лучших комбайнеров за дверь кабинета, а через полчаса секретарша вручила копию приказа об увольнении и трудовую книжку.

Куда же мне теперь? – спросил Шоммер руководителя, когда тот высунул нос из своей резиденции.

– Да хоть на свою историческую родину – в Германию, – ответил начальник, ехидно улыбаясь.

– Моя историческая родина здесь, в России. – попробовал оспорить свои национальные права Петр Фридрихович.

– Россия для Ивановых и Сидоровых, а для Шоммеров – Германия. Желаю удачи! – уже сердито сказал директор и захлопнул дверь кабинета.

Шоммер решил не сдаваться: съездил в районное управление и пожаловался на директора. Отвественный работник, то ли кореец, то ли китаец по национальности лишь руками развел:

– Шоммер, ты водку пил во время работы?

– Пил.

– Из кабины выпал?

– Выпал.

– Урон домашнему хозяйству бабке Матрены нанес?

– Нанес.

– Ну и что же ты тогда хочешь?

– Справедливости…

– Шоммер, ты с ума сошел.

И тогда Шоммер поехал в областной центр. Требовать справедливости. Но и в городе разговор был как две капли воды похож на тот, что состоялся в районе. И тогда Петр Фридрихович понял, что куда-либо жаловаться бесполезно. Обидно ему стало, что почти тридцать лет ишачил на совхоз, а когда случилась единственная ошибка, выкинули его из хозяйства как щенка. Разве другие не пили за рулем? Разве их не ловили? Разве не устраивали дебошей по всей деревне с ружейными выстрелами и пьяными криками? Почему вдруг всем все с рук сходило, а его, Шоммера, сразу под статью подвели. Злость и ярость разыгралась в сердце Шоммера. И решил он отомстить директору совхоза.

Рожь убирать закончили, подошло время кукурузы. Распихав по карманам несколько десятков крупных болтов и гаек, отправился немец на кукурузное поле. Несколько часов подвешивал железки на кукурузные стебли. А утром как полководец с холма наблюдал, как на поле выезжают комбайны, выстаиваются в линию. А еще через час все до одного стояли, словно пораженные снарядами. Всех постигла одна и та же беда – ни с того ни с сего сломалось мотовило.

И следующую ночь не спал партизан Шоммер, развешивая на могучих стеблях новые «подарки». И опять как вкопанные стояли комбайны посреди кукурузного поля. А на третью ночь обиженного диверсанта поймали. Сковали наручниками, отвезли в район. Начальник отделения милиции, белорус, жалостливо посмотрел на Шоммера и сказал:

– Вроде бы Германия нам войну пока не объявляла. Что с тобой Шоммер?

И Шоммер вытирая скупые слезы рассказал начальнику все как на духу.

– Все равно Петр Фридрихович, судить тебя будут, – еле видно улыбнулся милицейский начальник.

И в самом деле – Шоммера судили. Впаяли год условно. С настоятельным требованием – восстановить на прежней работе, чтоб жизнь медом не казалась. Правда, против такого требования в совхозе никто не возражал. Старого директора, поляка по национальности, который уволил Шоммера, посадили за растрату казенного имущества. А новый, хохол, в хороших комбайнерах ох как нуждался…

1999 г.