Назад

ВЕЧЕРОМ, ДО ОДИННАДЦАТИ

На лавочке около подъезда хрущевской пятиэтажки сидят две женщины. Пожилая и моложавая. По схожим чертам лица нетрудно догадаться, что одна из них мать, другая родная дочь.

– Может быть, пойдем домой, Света? Чайку попьем, а потом снова выйдем?

– Нет. Дождемся, – заупрямилась молодая, – Он с минуты на минуту должен подъехать.

– А вдруг этот голубчик снова к ней намылился? Тогда жди его после полуночи!

– Не намылился. Он сегодня во вторую смену дежурит. Я узнавала.

Темнеет. Сумрак начинает скрывать контуры автомобилей, нашедших ночное пристанище на дворовой площадке. В животе пожилой дамы что-то громко бурчит, но она не обращает внимания на бунт в желудке и задает вопрос в вечернюю пустоту:

– Где же эта, гулящая тварь, может быть?

– Сейчас спросим, – с угрозой отвечает дочь.

Наконец, двор на две половины разрезают мощные лучи фар. Прямо к скамеечке подъезжает машина. В открытое окно высовывается счастливое лицо кудрявого мужчины.

– Заждались, мои ненаглядные!

– Заждались, касатик! Заждались. Вторые сутки не спим, волнуемся. – Не скрывая иронии, отвечает пожилая.

Мужик глушит мотор, вылезает из машины, хлопает дверцей. С опаской косится на молчаливую супругу, но, не снимая с лица улыбки, вздыхает:

– Как мне надоели эти неожиданные авралы! Одну смену отдежуришь, просят остаться на другую! И главное, если хотя бы заблаговременно попросили. А то вызывает начальник и с порога заявляет: «Надо, Семен, помочь товарищам. Ты у нас один такой знающий специалист». Надоело! Хоть работу меняй.

– Ты и так меняешь. Прыгаешь, как кобель, с одной на другую.

– Причем здесь кобель? – старается казаться возмущенным Семен.

– А при том, что ни одной юбки мимо себя не пропускаешь! А смены свои в чужих кроватях дежуришь!

Жена резко встает с лавочки и Сеня видит в ее руках длинный металлический прут. Она с твердым намерением приближается к мужу, от плеча размахивается и со свистом опускает железяку на крышу автомобиля.

– При том! – кричит в ярости и снова прикладывает прут к машине, – Как купил этот драндулет, так у него тут же вторые смены появились. А сам и машина провоняли женскими духами.

Теща вдруг тоже подскакивает. Извернулась, старая ведьма, что-то брякнула в защиту дочери, и ополовиненный кирпич, ловко выпущенный из ее руки, метко ударился в лобовое стекло. Окно сверкающими брызгами разлетелось на мелкие кусочки.

– Караул! – закричал Сеня на весь двор.

– При том, кобель, при том! – продолжала колотить крышу, капот и крышку багажника благоверная половина.

– Частную собственность уничтожают! – Сеня попытался вырвать из рук жены грозное орудие, но тут же снова услышал звон разбитого стекла. Теща прицельно угодила второй половиной кирпича в заднее стекло.

Из-за угла послышался вой спасительной сирены, и на пятиэтажку закапали синие блики милицейской мигалки. Но патрульный отряд милиции «подоспел», увы слишком поздно. Сенина машина уже превратилась в груду искореженного металла. И если еще угадывался автомобиль, то только тот, который поучаствовал в гонках без всяких правил.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил старший патрульного наряда.

– Они мою машину изуродовали, – Сеня показал пальцем в сторону двух взмокших от нелегкой работы женщины.

– Не его, а свою машину, – вдруг сделала смелый шаг вперед пожилая женщина, загораживая мощным телом хрупкую фигурку дочери, до сих пор не выпускавшей из рук явной улики – металлического прута.

– Свою? – изогнув от удивления брови, переспросил милиционер. – А оправдательные документы предъявить можете?

– У него, – кивнула теща в сторону поверженного зятя. – Он по моей доверенности катается.

Сеня протянул портмоне.

– Ага. Владелец – Пархоменко Надежда Ивановна. Это и есть вы? – спросил страж порядка тещу.

– Я. Паспорт показать? Вот он, у меня.

– Запасливая, стерва, – чуть слышно буркнул Сеня.

Милиционер заглянул в паспорт и тут же расплылся в понимающей улыбке:

– Никак семейная разборка?

– Да, так сказать, машину ремонтируем и заодно выясняем семейные отношения.

– Уж очень громко выясняете!

– Так еще и одиннадцати вечера нет! – демонстративно отбросила прут в сторону Сенина жена.

Милиционер поднял руку, бросил взгляд на часы и миролюбиво согласился:

– Да, одиннадцати еще нет. Но чтобы после одиннадцати – с ремонтом управились. Людям после рабочего дня отдыхать надо. Всем ясно?

Он теперь строго оглядел троицу, отважно козырнул и направился к дежурной «канарейке».

А Сеня стоял около раскуроченной машины и тихо плакал. И зачем он оформил автомобиль на имя тещи? Зачем жену послушался?

– Ну, что, зятек, ужинать пойдем?

И вся троица гуськом направилась к подъезду. Впереди жена, за ней кудрявый Сеня, замыкала строй теща. Из какого-то окна раздавался тяжелый бой часов, которые отстукивали ровно одиннадцать.

2000 г.