Оглавление | Глава 38 | Глава 40

39.

Джуда остановился перед турникетом, возле которого находилось бюро пропусков, и стоял дежурный офицер.

- Вы к кому? – оглядев посетителя с головы до ног, спросил лейтенант милиции.
- К следователю Желтову, на прием, - лениво ответил Джуда, готовый уже вытянуть руки, чтобы ему, как находящемуся в розыске и особо опасному рецидивисту, тут же накинули наручники.
- Вас вызывали?
- Давно уже.
- Покажите повестку.
- Потерял.
- Что же вы такой неряха?  - усмехнулся лейтенант и заглянул в дежурный журнал.

Джуда только вздохнул и улыбнулся. Ему показалось странным, что офицер не разглядел в нем того самого преступника, о котором по телевидению говорят каждые три часа.

- Следователь по особо важным делам товарищ Желтов на выезде и будет на рабочем месте только через час. – Сообщил он и добавил, - Придется подождать. Погуляй пока…
- Нагулялся уже. – Не без сарказма ответил Джуда и направился к выходу.

Ему вдруг расхотелось «сдаваться», но возвращаться на свое «лежбище», где он в одиночестве провел несколько дней, не хотелось вдвойне. Одиночное «заключение» в городских условиях, где по ночам в барах и ресторанах рекой лилась водка, танцевали аппетитные женщины, казалось невыносимым. И ему уже начинало казаться, что тюремный барак с нарами по сравнению с меблированной однокомнатной квартирой с широкой и мягкой кроватью, был бы для него если не раем, то каким-то спасением. По крайней мере, в тюрьме он бы нашел себе достойное увлечение. Тем более, уже как опытный рецидивист, он придерживался изречения: раньше сядешь – раньше выйдешь.

Он соскочил по ступенькам, и, подкурив, присел на корточки возле входа. Мимо то и дело сновали следователи всяких рангов, милиционеры разных званий, но никто не обращал на него внимания, хотя несколько листовок с его фотографией под заголовком «Разыскивается преступник…» висели рядом, на информационном стенде, который был установлен возле ступенек в прокуратуру.

Наконец, он увидел, как из оперативной «канарейки» на асфальт выпрыгнул Желтов и направился к входу. Джуда, выпустил дым, сплюнул и, прикрепив бычок к фундаменту прокуратуры, выпрямился.

- О Джуда!  А ты, что тут… – почти наткнувшись на домушника, воскликнул Желтов и тут же прервался, - Стоп! Явка с повинной?
- Наверное, так.
- Пошли, - взяв его под локоть, словно остерегаясь, что преступник в любой момент может дать деру, сказал Желтов.
- Так, на чистосердечное признание можно рассчитывать?
- Я полагаю, да. Если еще и признания окажется правдивыми.
- Ты ж знал, что все равно поймаем! Зачем было скрываться? – пропуская вора в кабинет, веселым голосом спросил Желтов. Он и сам пока не мог поверить, что счастье так легко и быстро подвалило.
- Между прочим, - глянув на свой «Ролекс», ответил Джуда, - я около прокуратуры полтора часа торчал.
- Это детали, - парировал следователь, и, вынув из папки несколько чистых листов, положил перед Джудой, - Вот бумага, ручка, садись и пиши. Надеюсь, знаешь, о чем.
- Хотелось бы конкретнее, гражданин-начальник.
- Как ты со товарищи учинили погром в «Галере», как ограбили подмосковный музей… Словом, все пиши, не забудь и о своих прежних грехах, если рассчитываешь, чтобы суд учел твою помощь следствию.

Джуда взял ручку и тут же аккуратно вернул ее на стол.

- Почерк у меня корявый, гражданин-начальник. Либо спрашивайте и сами пишите, либо вызывайте стенографистку.

Желтов набрал воздуха в легкие, устало выдохнул, и, усевшись на стул, вынул из ящика стола бланк протокола.

- Давай-ка сразу начнем с музея. Итак, вы…
- Кто это вы? – прервал его Джуда, - Я был один.
- Один? Джуда не компостируй мне мозги. Следствием установлено, что по периметру музейного здания были оставлены следы нескольких человек.
- Мало ли народа в музей ходит!
- Через черный ход?
- Наверное, заблудился кто-то, двери перепутал. Один я был, гражданин начальник.
- Но, по словам охранника, он не заметил, чтобы у тебя в руках был чемодан с пистолетами. Значит, ты их успел отдать напарнику.
- Не было напарника. А «кейс», выйдя из музея, я сунул в пожарный ящик, который висел на стене. Потом за ним вернулся.
- Когда музейный двор был наполнен милицией? – не веря ни одному слову, спросил Желтов.
- Нет, к утру, когда милиция уехала.
- И где же ты все это время ошивался?
- В ночном баре. Можете поинтересоваться даже. Бармен и официантки меня приметили.
- Складно врешь. Послушай, Джуда, я ведь не дурак, и никогда не поверю, чтобы даже самый отчаянный домушник, вдруг решился на музейную кражу. Отравить собаку, пролезть через воздуховод, отключить сигнализацию, держать на контроле действия охранников. Одному человеку это не под силу.
- Отчего же? За такие башли, которые мне предложили за эти шпалеры, можно и в задницу слона наведаться.
- Кстати, где шпалеры?
- Откуда мне знать, гражданин-начальник? На другой же день я их передал молодому человеку, получил деньги, и мы навсегда распрощались.
- А деньги уже просадил, так? – словно сделав заключение, спросил следователь.
- Что же мне их на сберегательную книжку нужно было положить?
Желтов с легким раздражением бросил ручку на стол.
- Не получается у нас с тобой откровенного разговора, Джуда. Никак не получается.
- Можно закурить? – достав из кармана пачку с папиросами, спросил подследственный. 
- На зоне будешь теперь курить свои сраные папиросы! – понимая, что рассчитывать на помощь преступника больше не стоит, ответил хозяин кабинета, - Лет двенадцать курить будешь, как минимум.
- А как же явка с повинной? Я рассчитываю, что годика два, да скостят.

Желтов оставил слова домушника без внимания. Теперь он прекрасно понимал, что Джуда неспроста напоролся на охранника. Приняв «огонь на себя», тем самым отвлек вохровцев от подельщиков, которые с чемоданом успели покинуть музейную территорию.

- Больше ты мне ничего не хочешь сказать?
- Да все уже рассказал. – Дернул плечами Джуда и, теперь уже не спрашивая разрешения, нагло подкурил папиросу. – Веди лучше в изолятор. Утомил ты меня.

Желтов поднял трубку внутреннего телефона.

- Пусть зайдет ко мне дежурный офицер и конвоир. – Он положил трубку, и снова посмотрел на домушника, - Прощай, воля, так Джуда? Мне, конечно, по барабану, кто из вашего сообщества будет отдуваться за музей. Но чует мое сердце, что вас было трое. Как минимум. Ты пролез внутрь, открыл запасной выход, твой сообщник справился с сигнализацией и взял экспонат. А еще один подельщик стоял на стреме. Около музейных окон довольно основательно примята трава.
- Тебе видней, гражданин-начальник. Только я один был.

В кабинет вошел дежурный лейтенант, с которым Джуда» познакомился» на проходной  и сержант с расстегнутой кобурой на поясе.

- Оформите явку с повинной и увидите задержанного, - приказал Желтов, и глаза дежурного лейтенанта округлись. Только теперь он признал в утреннем посетителе разыскиваемого по всей Москве рецидивиста.

Когда дверь закрылась, он вынул из сейфа тоненькую папку с надписью «Макли» на титульной странице. Это было досье, которое он уже в течение нескольких лет собирал на охотников за художественными ценностями.

Развязав шнурки, он открыл ее и вынул содержимое. С фотографии на него насмешливо смотрел Армавир. Теперь уже Желтов нисколько не сомневался, что только такой профессионал, как Артем Виригин, мог спланировать ограбление музея. Он во всех деталях теперь узнавал воровской почерк своего бывшего подследственного. Но доказательств о соучастии Армавира в преступлении  у него никаких не было. И странно было бы рассчитывать, что матерый преступник, как и Джуда, сам придет с повинной.

Он снова поднялся и достал из сейфа еще одно «дело», с титульной надписью «коллекционеры». Медленно перекладывая листы, он вдруг напоролся на знакомую фамилию «Сельвестр Андреевич Соков – коллекционер старинного огнестрельного оружия. Владеет самой большой в стране коллекцией пистолетов, каждый из которых является исторической ценностью».

Он закрыл обе папки и откинулся на спинку кресла, раздумывая о том, сколько же можно запросить у лесопромышленника за хранение тайны. Армавир и Бостон, как соучастники преступления, теперь его интересовали мало. Как шутили его клиенты, он был одним из самых неподкупных следователей, кто по молодости лет не мог определиться со своей ценой, а когда набрался опыта и поднаторел, боялся, что так много никто не даст. Но с Сельвестра Сокова он знал, сколько на этот раз потребовать.