Назад
КАСКАДЕРША
Бабка Нюся – старуха поджарая, жилистая. В деревнях говорят, что у таких как бабка Нюся – сзади пропеллер. В доме чисто, в огороде – порядок, все растет, все буйствует. Сын философский факультет закончил и уехал в другую область преподавать в институте. Дочь – в областном центре живет, замужем за моряком-подводником. У бабки – три внука и две внучки. Раньше в деревне часто бывали, а как подросли, что им тут делать? О внуках остались напоминанием налокотники и наколенники, которые дочкин сын Николашка надевал, когда показывал деревенским ровесникам, что такое роликовые коньки и как на них нужно разъезжать.
На деревенских «трассах» колеса у коньков отлетели, Николашка забросил всю роликовую амуницию в чулан. Теперь поди вспоминает о бабке Нюсе и роликовых коньках только когда получает посылки из деревни. А посылочки дочкиной семье бабка Нюся посылает исправно. Картошки много не пошлешь, редис, лук и другая зелень тоже повянет за сутки, а вот сало, мед, варенья и соленья бабка Нюся регулярно относит на станцию и передает проводнице.
Пенсия у бабки Нюси совсем крохотная. За ней бабка на почту ходят. Почта через автотрассу на другой стороне деревни. Однажды в сумерках возвращалась по первому снежку, трассу переходила на изгибе, там автомобили всегда притормаживают – опасно. К тому же кто-то из деревенских и «зебру» в этом месте пририсовал. Но в тот вечер бабка Нюся, стараясь проскочить между потоком машин, поскользнулась. Ноги кверху, сумка в сторону, благо успела руки расставить потому и не стукнулась об асфальт головой. Упала перед самой машиной. Водитель вылетел с капельками пота на лбу, подхватил бабку Нюсю на руки: «Ну что ж ты мать, прямо под бампер ныряешь!» – «Ох, худо мне милый, кажись все кости в грудной клетке переломаны! Вези меня в нашу амбулаторию».
Водитель бабку на заднее сиденье положил и прямиком к медпункту. Да только ни медсесетры ни фельдшера там уже не оказалось. Тут только бабка Нюся вспомнила о своей сумке, в которой осталась пенсия. Соскочила с лавочки, запрыгала, запричитала – осталась без денег.
Хозяин «Жигулей» только удивлялся бабкиным исцелением.
– Сколько пенсии у тебя там было, бабка?
– Девяносто рублев!
– Да не беда, бубуська. Вот тебе триста. Сто за потерю пенсии, а двести – за моральный ущерб от аварии. Домой теперь сама-то дойдешь?
– Добегу, – заулыбалась бабка Нюся, принимая хрустящие бумажки.
Господи, значит все-таки есть ты на свете, если за один день наградил тремя месячными пенсиями. В тот же вечер на изгибе дороги свою сумку с деньгами бабка Нюся отыскала. Да и если бы кто-то из деревенских нашел, непременно ей бы и вернули. В селе народ честный, чужого никто никогда не возьмет.
На другой день уговорила себя бабка снова сходить на почту. Заказных писем и телеграмм ей уже лет десять никто не слал, но вот причудилось, что должна от сына-профессора прийти весточка. Чуть ли не бегом катилась бабка Нюся к изгибу дороги, и – надо же такому случиться! – снова упала на дороге. Вчерашний снежок за день растаял, но вот поди ж ты, плюхнулась на бок прямо перед черным джипом. Когда толсторожий водитель выскочил, бабка застонала, держась обеими руками за грудную клетку, в которой все ребра были сломаны еще со вчерашнего дня.
Водитель в медпункт не повез, сунул бабке Нюсе пятисотрублевую купюру и оставил на травке. Счастье-то какое!
Весть о том, что бабку Нюсю каждый вечер сбивает какая-нибудь машина на изгибе дороге, скоро облетела всю деревню. Не только ребятня, но и взрослое население поселка порой наблюдала с бугорка, как бабка Нюся делала перед машиной головокружительный кульбит, после чего ее «бездыханное» тело лох-водитель относил в одно и то же место – на махровую травушку на обочине. Тут же происходило воскрешение, вручение откупных.
Роликовые атрибуты – налокотники и наколенники, забытые внуком тоже пригодились для бабкиного увлечения. Теперь после искусных падений даже царапин не оставалось.
А еще через некоторое время злополучный изгиб и бабку-каскадершу, которая дежурила на этом месте, знали почти все водители, которым не раз приходилось проезжать деревню или по долгу службы или к себе на дачные участки. Завидев старуху, двигались с микроскопической скоростью, потому как ее требования пострашнее милицейских были. Научилась бабка взимать деньги за моральный и материальный ущерб. Да и комку хочется пусть даже на короткое время лишиться водительских прав. Инспектор-то при составлении протокола о наезде на человека, здесь на дороге разбираться не будет. А грамотная старуха теперь требовала вызвать не только скорую, но и милицию. Волей-неволей приходилось доставать бумажник…
И все бы было хорошо, если бабка Нюся в третий раз не попала под колеса джипа, за рулем которого восседал все тот же толсторожий водитель. Денег на этот раз он не пожаловал, а привязал бабку Нюсю к дереву тросиком, который закрывался на израильский замок. Так и простояла она до полуночи на изгибе дороге, освещаемая фарами автомобилей. Сердобольные водители пробовали снять с нее металлические путы – да тщетно. Импортный замок не открывался, а пилить трос, врезавшийся в тело, никто не решался. Обещали по прибытии в город позвонить в службу спасения, но освобождение из заключения пришло раньше. После полуночи около бабки появился толсторожий, вынул ключик…
После этого случая бросила бабка Нюся свое опасное ремесло, снова занялась огородом, да домашним хозяйством. Благо, кое-какие денежки теперь у нее водились…
2000 г.