Назад

МЕШОЧЕК ЦИЦЕРОНА

Банный слесарь Василий Мирошкин, мужик лет сорока пяти, с широкими плечами и кривыми, как у кавалериста ногами, чуть ли не пинком открыл дверь в кабинет директора, с размаху припечатал листочком из тетрадки по столу, вытаращил налитые кровью глаза.

– Все! Не могу больше, Петрович! Я же не манекен, а живой человек. Если по собственному желанию не уволишь, завтра на работу все равно не выйду.

Директор насупился, Казалось, с трудом поднял веки и посмотрел на Мирошкина.

– Опять за свое, Василий! Я тебе и разряд повысил, и оклад увеличил, и премию за вредность каждый месяц выплачиваю. Ты здесь, как у Христа за пазухой живешь, как Адам в раю! И это в то время, когда трудовой народ по полгода зарплату не получает! Другой бы на твоем месте…

– Вот и возьмите на мое место другого. А я больше не могу. У Адама в раю одна баба была и он с ней сладить не смог, а здесь их сотни. Все своими яблоками вокруг меня вертят. Я разве виноват, что мой организм не может привыкнуть к большому количеству голой женской плоти? Как обнаженную бабу увижу, так словно парализованный хожу. А они, эти суки, посмотрят на мои штаны, и давай улыбаться, телесами дергать, да ноги раздвигать…

– Так ты не смотри на них!

– Но с закрытыми глазами я еще не научился прокладки и вентили менять! Увольняй и баста – не желаю быть посмешищем!

Директор подпер рукой подбородок и тяжело вздохнул: терять такого слесаря, как Митрошкин, ему не хотелось. Мало того, что руки золотые, так еще и не пьет, на смену не опаздывает, всегда готов после работы задержаться и устранить неполадки. Но, когда случается авария во время помывочного процесса в женском отделении, и Митрошкина вызывают, дабы устранить неисправность, беда наступает. Возбуждается Митрошкин так, что даже передвигаться не может.

– Слушай, Митрошкин, а ты противовозбуждающие таблетки пить не пробовал?

Митрошкин немного успокоился, шмыгнул носом и сел на стул.

– Нет таких. Возбуждающие продаются. А против – нет. – он, на несколько секунд о чем-то задумавшись, помолчал, потом грустно посмотрел на директора бани, – Я, Петрович, и окладом доволен, и работой, и начальством. Но вот со своей потенцией – ничего не могу поделать. Другие привыкают, а я никак не могу!

– Так с женой почаще спи и тогда места в голове на других баб не останется!

– Хотел бы, да не получается с женой больше раза в месяц. Она даже стала думать, что все идет к импотенции, так я ей все на чистоту рассказал. Мол, как чужую голую бабу увижу – так хоть волком вой!

– А ты пробовал вообразить раздетую бабу, как предмет уродства и несовершенства?

– И воображать не надо. – отмахнулся Митрошкин, – Они с собой иногда такое вытворяют, что и в фильмах ужасов не показывают. Одни в башку тертый лук втирают, другие все тело чайной заваркой обмазывают. Точно трупы, изъеденные червями. А вчера видел одну, так она всю рожу раздавленной клубникой выпачкала, на грудях какая-то серая паста – точно мертвец в состоянии разложения…

– А ты что? – с надеждой заглянул в глаза слесарю директор.

– Понятно что – возбудился.

– Извращенец ты, Митрошкин.

– Вот поэтому и требую немедленного увольнения! – опять вспылил Василий.

– Погоди! – перебил Петрович, – А ты про мешочек Цицерона слышал?

– Что за мешочек?

– Обыкновенный мешочек, который в старину наполняли сухими репьями и колючками и надевали на детородный орган. Как только начинает наступать эрекция…

– Это что же у меня весь пенис в колючках будет?

– В том-то и дело, что не будет. Как дело до колючек дойдет, так и потенция угаснет.

– А где такую вещь купить можно?

Директор пожал плечами:

– Честное слово, Митрошкин, я не знаю. Слышал, что такие импортные штуки завозят к нам то ли из Японии, то ли из Вьетнама. А вот где они продаются – мне знать без надобности. Сам понимаешь почему… А что касается твоего заявления об увольнении, то уволить я тебя смогу по закону только через две недели.

… Через пятнадцать дней Митрошкин аккуратно постучал в кабинет директора бани. Зашел, вежливо улыбнулся:

– Петрович, давай мое заявление обратно.

– Что, удалось купить мешочек Цицерона?

– У меня супруга умнее Цицерона будет, – похвастал Митрошкин.

– Сам мешок сшила?

– Не мешок, а трусы! С наждачной прокладкой в паховой области. Теперь как только увижу голую женщину, так сразу ужасный дискомфорт наступает. Ни сесть, ни встать! Но сию же секунду все быстро проходит.

– А женщины яблоками перед тобой не двигают? – сощурив глаза

поинтересовался директор.

– Не двигают. Как меня увидят, сразу принимаются своих мужиков костерить. Они в бане часто говорят о мужчинах. Только и слышу за спиной: «Этот козел», «Мой придурок», «Бросил, сволочь…» Ну, я пошел? А то в женскую парилку вызывали. Горячая вода из крана течет…

– Успехов тебе, Митрошкин! – сказал директор и, вынув из папки с документами, заявление, порвал его на мелкие кусочки.

1999 г.