Назад

НА ТЕЛЕГРАФЕ

Мужик долго грыз пластмассовый колпачок шариковой авторучки, то и дело вздыхал, поглядывая на пустой бланк телеграммы, вытаскивал носовой платочек и протирал пот со лба. Наконец, видимо решившись, он склонился над телеграфным бланком и за полминуты заполнил несколько строк. Он еще раз вздохнул, поднялся из-за стола и занял очередь к окошечку, где принимала телеграммы юная белокурая девица.

Наконец и мужик оказался около окошечка и протянул девчушке бланк, исписанный крупным почерком. Приемщица стала подсчитывать слова и на одном из них рука с авторучкой задержалась. Она подняла глаза и посмотрела на клиента:

– Мужчина, а без выражений нельзя?

– А что там крамольного? – мужик взял у нее свою телеграмму и прочитал вслух, – «Васек зпт ебит твою мать зпт ты думаешь когда-нибудь возвращать девяносто рублей тчк Ведь допрыгаешься зпт сучара тчк Борис». Что здесь, знаки препинания неправильно расставлены? – переспросил он девушку.

– Да не в знаках препинания дело! Разве нельзя заменить эти ваши «твою мать» и дальше?

– Это что же получится? – с насмешкой посмотрел на нее мужик.

Девушка снова взяла бланк в свои руки и, немного подумав, скорректировала текст:

– Ну, например, так: «Петр, имей совесть, верни долг девяносто рублей. Иначе приму меры. Борис…

– Значит, написать «имей совесть»? – снова ехидно усмехнулся мужик.

– Конечно, – кивнула в ответ девушка.

– А вместо «сучара» – приму меры…

– Ага. От замены непристойных слов на литературные телеграмма, я вас уверяю, смысла нисколько не потеряет.

– Это кто так думает? – с издевкой склонил на бок голову мужик.

– Да любой нормальный человек.

– Значит я, по-вашему, быдло? Полный дурак!

– Ну что вы, мужчина, я же так не сказала. Я только попросила заменить оскорбляющие человеческое достоинство матерные слова…

– Понятно. Выходит так, что этот долбанный Петро, который занял у меня деньги, – человек благородный. А я, требующий вернуть долг, – хулитель его человеческого достоинства?

Девушка, вздохнула и опустила глаза. Затем резко встала со стула и, высунув голову из окошечка, обратилась к очереди:

– Граждане! У кого в телеграмме есть нецензурные слова, срочно замените их на литературные. – снова села на стул и у же себе самой сказала: – Надо же каждый третий отправитель сегодня матюгами своего адресата кроет! Прямо с ума посходили…

– Вот что мисс, – лицо мужика стало вдруг строгим и надменным, – Не такие уж мы, по эту сторону барьера, как вы думаете и сумасшедшие. А если и так, то кое-какие правила нам тоже известны.

Мужик, многозначительно оглядел очередь, выстроившуюся за ним к окошечку, и снова сунул девчушке свой бланк телеграммы

– Это согласно старым телеграфным правилам вы могли завернуть любое сообщение, в котором содержались, так сказать, непристойные, бранные и оскорбляющие человеческое достоинство слова. А теперь, гражданка, вы обязаны принимать любое сообщение. Хоть на языке Пушкина, хоть на официальном, хоть на матюгальном…

– Но это же некультурно!

– Кто сказал, что не культурно? – крикнул какой-то старичок с профессорской бородкой из конца очереди, – Может быть именно с употребления мата правительство и планируется начать возрождение великой русской культуры! Ведь не зря же там, на верху, свободу телеграфного слова решили сделать почти абсолютной!

– Вот, слышите, что говорит профессор, – снова обратился мужик к приемщице телеграмм. Считайте слова, берите деньги и принимайте. … А за адресата Петю не беспокойтесь. Он, сучара, поймет какие меры я к нему приму, когда мы встретимся.

– Не буду я такой текст принимать, – наотрез отказалась девчонка и положила исписанный бланк на стойку перед мужиком.

Дюжина человек, образовавших очередь, тут же завозмущалась и разделилась на два антагонистических лагеря. Одни, смачно сдабривая свои выражения непечатными словами, которые нынче разрешалась вставлять в телеграммы, поддерживали мужика и правительство, считая, что дело приемщицы принимать отправления и отсчитывать сдачу, а не рассуждать на счет литературных оборотов. Другие закатывали глаза в потолок при каждом матюге, и советовали девушке не принимать непристойные тексты.

– Значит, не будете принимать? – угрожающе спросил мужик.

– Нет.

– Тогда позовите директора.

– Ваше право, – сказала девушка, встала из-за кассового аппарата и пошла к двери с надписью «Администрация».

Через несколько секунд она с малиновым лицом и со слезами на глазах вышла из кабинета. За ней, в гневе размахивая рукой, вышла «администратор».

– Ебит твою мать, – говорила вслед девушке администратор, – преподавательница на мою голову выискалась! Сколько раз тебе говорила – это не твой пединститут, а телеграф. А когда его закончишь, то в школе будешь командовать, какие слова употреблять, а какие нет. А здесь, твою мать, запомни навсегда, прав всегда только клиент. Да и правительство нам ничего плохого кроме свобод и демократии не желает.

Администратор подошла к окошечку, подобострастно заглянула мужику в глаза:

– Извините, гражданин, через пять секунд ваша телеграмма будет отправлена.

Она сама села на место приемщицы, взяла со стойки телеграмму к Пете, прочитала и улыбнулась:

– Чудесно! – сказала она, – с вас двадцать три рубля…

– Что, съела? – ехидно сказал мужик девчушке, которая стояла за спиной начальницы.

1998 г.