Назад

ОКО ЗА ОКО

В пятничный вечер, когда нескончаемые потоки машин мчатся за город к садовым участкам, дачам, коттеджам и виллам, на обочине скоростного шоссе республиканского значения затормозил шикарный «Мерседес». Настежь распахнулись все двери, с заднего сиденья, визжа от нетерпенья, выпорхнули две девицы в коротких юбках и чуть ли не на перегонки помчались в сосняк. С передних мест вылетели пробки из-под импортного пива, раздались мужские голоса.

– Ну что, Вован, перекусим? А потом дальше…

На темно-синем как южная ночь капоте тут же оказались стаканчики, бутерброды с красной и черной икрой, бутылка шотландского скотча, несколько плиток шоколада. Мускулистые парни с кривыми ногами и толстыми как у носорогов шеями готовы уже были принять на грудь, закусить, что Бог послал, и насладиться запахами соснового аромата чуть ли не наполовину разбавленными дорожными бензиновыми выхлопами.

Уже слышался приближающийся, облегченный девичий смех, и янтарный напиток становился многообещающим. И вдруг – бац! Лязг, грохот, скрежет кувыркающегося по асфальту металла. Густая пыль, поднятая с обочины. И передней мерседесовской двери как не бывало.

Метров в десяти от ребят с наполненными стаканчиками в руках, остановился близнец – «мерин» точно такой же марки. Из салона лениво выползли трое. С такими же кавалерийскими ногами и идентичными шеями, плавно переходящими в спину. Не спеша, но гордо надвигались на недругов.

– Вы че, блин, двери пораскрывали? Кто теперь нам за разбитую фару платить будет?

– А кто это вас научил с левой стороны по обочине ездить? – приняли не менее грозный вид пострадавшие, – Это вам, козлы, придется за снесенную дверь расплачиваться.

Две стороны уже были готовы к непримиримой схватке – не на жизнь, а на смерть. От нетерпения поквитаться дергались мускулы, на скулах играли желваки.

– Чьи будете, быки?

– Мы-то? Из полянских. А вы что из себя представляете? Из каких мест?

– Из озерских… В напряженной до предела атмосфере зависает молчание, требующего неторопливого осмысления.

– Так наши паханы в дружбе значатся! – с восторгом выдыхают хозяева «мерина» с разбитой фарой.

– Значатся.

Гнев сменяется неописуемой радостью. Тут же следует приглашение к «столу». Вернувшихся из леса девиц к снеди уже никто не приглашает, и они тихо сидят в машине. Пять наполненных вискарем стаканов сходятся в одном порыве.

– За дружбу и мир между озерскими и полянскими!

– И за сотрудничество.

Выпивают. Рассыпаются на осколке разбитые стаканы.

– Стоп, мужики! А как с оторванной и искореженной дверцей быть? Ведь если следовать настоящим правилам, – вы глубоко не правы…

– Не правы! – в один голос соглашается троица озерских. В руках каждого появляются толстые пачки купюр, – Все надо по-честому. Не ментов же вызывать? Сколько хотите?

– На хрен нам ваши деньги! Что мы бедные?

– А как же разойдемся?

– По-честному. Око за око.

– Согласны. Око за око. Вы нам отрываете дверь, Мы разбиваем вашу фару.

– Только так.

Тут же один из озерских запрыгивает в автомобиль с оторванной дверцей, невдалеке делает крутой разворот и устремляется к открытой дверце «Мерседеса» полянских. Под общие аплодисменты – звон разбитого стекла, лязг, скрежет, клубы пыли. И уже две оторванных и искореженных мерседесовских двери лежат на обочине дороги.

– Квиты?

– Все, как в аптеке. У вас левая фара вдребезги и у нас. У вас нет правой дверцы и у нас.

Бутылка скотча идет по кругу:

– За озерских, друзей наших!

– За полянских!

Далеко заполночь. Два брата-мерса, требующих срочного вмешательства автослесарей, летят обратно в город. К автоцетру. Девицы остались на обочине. Мужская дружба дороже…

2000 г.