Назад

ПО ТОРМОЗАМ

Петрович – бывший военный летчик. Во Вьетнаме присутствовал, в Афганистане воевал. Боевых наград – два ряда на парадном мундире. Когда СССР развалился, Петрович вышел в отставку. В звании подполковника авиации.

А что было делать? Зарплату офицерам платить перестали, на истребителях из-за систематической нехватки керосина летать не давали, да и обидеть наровил каждый встречный-поперечный. Что, блин, вояки-дармоеды, сидите у народа на шее, хлеб только за чужой счет потребляете! Сокращать вас надо поголовно, и всех – в народное хозяйство.

Вот Петрович и не стал ждать, пока всех поголовно сокращать станут. Сам подал рапорт и сменил мундир и галифе на джинсовый костюмчик. Но в народное хозяйство работать не пошел. Хватит, пробатрачил на государство. Надо и на себя потрудиться. К тому же, что оно, государство, ему дало за 25 лет нелегкой службы? Почет? Никакого! Пенсию? И та с гулькин нос – только на хлебушек и молочко.

Погулял Петрович месячишко, огляделся, а потом выкатил из гаража порыжевшую от времени «Волгу», подкрасил, подрегулировал и занялся частным извозом. Благо, от пассажиров, размахивающих руками на дорогах, недостатка не было.

Со временем обвыкся Петрович на гражданке, скорешился в своем дворе с владельцами личного транспорта – такими же, как и он «бомбилами». Одному карбюратор помог отрегулировать, другому движок перебрать. Да и не молчуном был бывший летчик. Весельчак, балагур, старые обиды не вспоминал, а веселых историй баек в голове держал великое множество. Примчится после «смены» к гаражу, а его уже поджидают друзья-приятели.

– Ну, что там у тебя сегодня случилось, Петрович?

– Да уж стряслось! – машет рукой отставник, – Несусь под 120 по загородному шоссе, а на обочине красивейшая блондинка голосует. Я по тормозам, сдаю задним ходом, она сразу прыг ко мне в машину. Кофточка прозрачная, а под кофточкой – ничегошеньки. Всю дорогу на меня глаза пялила.

– Ну, а ты?

– А что я? Отвез по адресу и расстались, – хитро улыбается Петрович.

– Так надо было… это самое…

– За это нам, мужикам, ни наград не дают, ни денег не платят.

– Эх, Петрович! Ну и простофиля же ты!

Как-то зимним вечером Петровичу даже пришлось от милиции убегать. Задумался за рулем и пролетел мимо поста ДПС, не сбавляя скорости. Только в последний момент и заметил, как инспектор палкой ему махал, требуя остановиться. Через две минуты глядит Петрович в зеркало заднего вида, а за ним уже патрульная машина мчится. «А была не была!» присвистнул Петрович и прибавил газу.

Уже потом, довольный, что удалось перехитрить и оторваться от погони,

ассказывал приятелям:

– Свернул я на грунтовую дорогу к озеру. На лед не выезжаю, несусь по берегу, подпрыгивая на буераках. А эти ребята на лед выскочили – там ровнее. Догоняют. Вижу они уже метрах в десяти от меня. Я по тормозам и заднюю. У меня сцепление колес с землей хорошее. Они тоже тормознули и, не сбавляя скорости, понеслись дальше. Прямо в огромный сугробище завалились.

Сотню всяких историй еще рассказал товарищам бывший летчик. Все заметили, что каждая вторая заканчивалась словами: «Я по тормозам…» В конце концов во дворе за Петровичем новое имя прилепилось. Стали называть его не иначе как «По тормозам».

– Эх, – говорили одни, – да ты нашего Петровича не знаешь! Душа человек. Мастер на все руки!

– Это как же не знаю? Это тот, что «По тормозам»?

Два дня в году торжественными были для Петровича. День военно-воздушных сил и праздник победы. Пусть и не воевал Петрович в Великую Отечественную, но ведь пришлось защищать интересы Родины в других боевых конфликтах. С вечера жена наглаживала подполковничью форму, а утром Петрович выходил на улицу. При всех своих боевых наградах. Гулял. Сам других угощал, но не отказывался и от поднесенного стаканчика.

– Слушай, Петрович, расскажи, за что получил орден Боевого Красного Знамени, – попросил его как-то сосед по гаражу.

– Было дело во Вьетнаме. Но вспоминать не хочется.

– Ну, расскажи Петрович! – упрашивала уже вся компания и кто-то подливал беленькой в его пластмассовый стаканчик.

Летчик уступил.

– Возвращаюсь я как-то с задания. Обычно парами вылетали, а в этот раз одному пришлось. Разведывательный полет, понимаете? Ну, вот, вдруг замечаю, что мне в хвост два вражеских истребителя пристраиваются. К атаке готовятся. Я, понятное дело, по газам, стараюсь оторваться. Делаю петлю, затем вираж, за ним бочку. В общем, показываю, на что способен советский истребитель, кручу высший пилотаж. А они не отстают. Матерые попались. Гляжу на приборы, а у меня уже горючка на исходе. Направляю свой самолет к лесу Все ниже, ниже. А они за мной. До земли метров двести осталось. Я по тормозам и заднюю. А они не успели… Кое-как до аэродрома дотянул. Садился уже почти без керосина.

Компания слушателей несколько секунд молчит, а потом взрывается раскатом громкого хохота:

– Петрович, ты не исправим!

2000 г.