Назад

ПОКРАСИЛИ

Накануне дед Тихон явно перебрал. Не спроста засадил почти бутылку сорокоградусной, а по случаю выгодной сделки.

Не дождавшись почтальона, который по шестым дням каждого месяца приносил ему пенсию, дед Тихон вооружился топором и направился в курятник. Во-первых, жить на какие-то средства было нужно, а наличных денег у него совсем не осталось. Во-вторых, он уже целую неделю грозился порешить строптивого петуха, который, совсем забыв об исполнении своих гаремных обязанностей, лишь жрал дармовой фураж и отчаянно хулиганил. Намедни, когда Тихон выуживал из гнезд и без того небогатый «улов», петух изловчился и саданул деда клювом в самое ухо. Тихон, выронив шесть яиц и отчаянно матерясь, выскочил из курятника. В облепленном скорлупой и желтками свитере предстал перед соседкой. «Что, совсем без яиц остался? – сострила соседка и язвительно добавила, – Каков хозяин, таков и петух!»

«Ну не дура-баба! – чуть слышно произнес Тихон и в который раз упрекнул себя: – и надо же было в молодости за такой волочиться! Вон, какая торба стала. Отожралась дальше некуда. Есть на что жрать колбасу и сыр – оба сына в районном центре инспекторами дорожно-патрульной службы работают».

Сломив ярое сопротивление непокорного петуха и лишив его дурной головы, Тихон отнял никчемные жизни и у пятерых кур, которые давно уже перестали носить почетное звание несушек.

Ощипав тушки, дед понял, что в таком виде эту сухую синюшную продукцию по двадцать рублей за штуку ему на рынке продать никак не удастся. Но разве до выхода на пенсию он не работал в славной системе районной заготовительной кооперации?

За дверцей древнего буфета он нашел коробочку с красителем нежно-желтого цвета, который использовался для окраски пасхальных яиц, и принялся за дело. Через час все птичьи тельца приняли товарный вид. Да что там товарный! Красавицы, а не тушки!

Он выставил тазик с выпотрошенными курами на крыльцо, стараясь похвастаться перед соседкой своим товаром. И та, заметив аппетитную продукцию, на уловку клюнула.

– Ты что ж, Тихон, всю молодежь порубал?

– Да куда их мне одному! Вон еще два десятка бегает.

Проявив не по возрасту и весу недюжинную прыть, через несколько секунд бывшая любовь уже тыкала пальцем в тушки.

– И почем продавать собрался?

По двадцать рублей за штуку.

– Ну, это ты хватил, Тихон! По двадцатке! Я бы у тебя парочку по пятнадцать рублей купила. К вечеру ребята из района приедут, я им кур и запеку в духовке. С картошечкой!

– Что для доброй соседки не сделаешь! – положив руку ей на ягодицу и не став торговаться, сразу согласился Тихон, – Бери!

Возвращаясь с рынка, где петух и три курицы были выгодно проданы на общую сумму семьдесят рублей, дед заглянул в магазин и купил бутылочку. Не успел опрокинуть пару стопочек, как к нему пожаловали гости. Два сержанта в милицейской форме – соседские сыновья. Тоже с бутылочкой.

– Ох, и курятина дед у тебя – сочная, мягкая!

«Шуткуют ребята. Уж не задумали ли злое?», – подумал Тихон, но от дармовой выпивки отказываться не стал.

Покатилась гулянка. По одной, второй, пятой…

А много ли пожилому человеку надо? И не помнит Тихон, кто и когда его на кушетку уложил. Сам ли сапоги снял и одеялом накрылся.

Только по утру, когда открыл глаза и вместо дневного света увидел пляшущих чертиков на потолке, понял что принял лишнего. Ощущение было такое, будто на него сто богатырей одним разом испражнились.

Но, с трудом поднявшись, похвалил себя Тихон за дальновидность. Вынул из-за буфета спрятанную бутылочку, налил в стопку и, опрокинув себе в рот, забыл о чертиках и богатырях. Полегчало на душе, только никак не мог понять, с какой стати братья его вчера на дармовщинку поили?

Вышел на крылечко и ахнул: время десять часов, а птица все в курятнике кудахчет. Бодро направился к сараю, сбросил щеколду и через секунду понял, что вот-вот потеряет сознание. Из проема вместо родных белых несушек выскакивали разноцветные птицы. Красные, синие, розовые, зеленые, нежно-желтые. Последних было больше всего…

У Тихона перед глазами аж разноцветные круги стали расплываться. Оседая на четвереньки, он услышал злой голос соседки:

– Не думай, старый хрыч, что только ты один и можешь художествами заниматься!

1999 г.