Назад

РАСПЛАТА

У одного мужика семейная жизнь не заладилась. Нет, вовсе не из-за него. Жена взбрыкнула. Как-то вечером сказала, что надоела однообразица. Один день как две капли похож на другой: «Поспали, пожрали, поработали, снова пожрали и опять спать. Никакой романтики! В общем так, дорогой, ты можешь продолжать спокойно катиться к могиле, а я так жить больше не могу!»

Утром собрала свои вещи и исчезла.

Две недели мужик на завтрак и ужин жарил яйца и терпеливо ждал, когда жена опомнится и вернется в семейное гнездышко. Но тут вдруг до него дошли слухи, что супруга и не думает о семейном очаге. Живет у родителей, с каким-то бойфрендом развлекается в ресторанах и кафе, делает набеги в театры и в концерты. Словом, наполнила свою жизнь романтикой.

Совсем мужику стало невмоготу. Как никак, а любил он свою распутную жену до умопомрачения. И своей жизни без нее не представлял. А значит, на хрена, извините, ему эта жизнь нужна? А раз так…

На черном рынке купил пистолет дореволюционной системы «наган» с единственным патроном в барабане, вернулся домой, написал предсмертную записку и приставил ствол к виску. Прочитал молитву, нажал на курок – револьвер дал осечку. Полчаса еще пытался мужик застрелиться – ничего не выходило. То ли капсюль в патроне отсырел, то ли слишком стар был револьвер. Бросил в сердцах мужик оружие, и еще больше захотелось ему повстречаться с потусторонним миром. Помчался на кухню к плите, пустил газ в духовке, сунул туда голову, но не только угара, даже какого-либо запаха не почувствовал. И вспомнил, как еще вчера его предупредили, что газ отключен за неуплату.

Бог ты мой, как была права жена! Никакой романтики в этой стране. Стоял около окна смотрел на пруд, где несколько заядлых рыболовов пытались поймать хоть какую-нибудь рыбешку. И тут вдруг мысль пришла: привязать скотчем к животу двухпудовую гирю – и в омут.

Так и сделал. Бросился в свинцово-серую воду с мостика, где глубина была за три метра. Уже захлебываться стал, но вдруг почувствовал, как чьи-то руки вцепились в его свитер. Два рыболова, у которых рыба совсем не клевала, умело вытащили его на берег и совсем неумело принялись делать искусственное дыхание. Чуть было ребра не поломали.

Поздно ночью он пытался травиться, проглотив десятка два сильнодействующих сонных таблеток. Но кроме жуткой рвоты снова ничего не получилось.

Утром его разбудил звонок в прихожей. Он открыл дверь и увидел в проеме свою жену. От нее исходили флюиды жизнерадостности и счастья. Она кинулась к нему на шею и поцеловала в губы.

– Милый, я вернулась, потому что очень соскучилась по тебе. Как ты жил без меня? Тосковал? Скучал? Мучился?

Он не стал ей рассказывать, как ему было плохо. Только поднял ее на руки и понес в комнату. За окном улыбалось солнце, щедро наполняя комнату радужным светом, из открытой балконной двери сыпались трели птиц. Он нежно опустил ее на кровать и разом оторвал все пуговицы на своей рубахе. Им двигало сильнейшее желание снова обладать своей любимой.

– Не здесь, не здесь, – твердила она, подставляя шею его поцелуям, – Там, где полно романтики. Там, где солнце и птицы…

– Где? – взревел он, совершенно чумев от похоти и желания. – Скажи где?

– Там! Там! На балконе. – шептала она, радуясь тому, как он жестоко и беспощадно рвал на ней платье.

Она, стояла спиной к миру, крепко держась за балконные перила и подставляла лицо весеннему солнцу. Он неутомимо работал, омывая ее высокую грудь ручьями соленого пота. И ей все равно его чуть-чуть не хватало.

– Сильнее, крепче! – шептала она и он беспрекословно выполнял ее желания. Необычные и романтичные.

Они и не заметили, как треснуло балконные перила, как образовалась огромная дыра и как они, соединясь в порыве любви, полетели вниз. Секунды обоюдного блаженства, торжества, непонятной человеческой неги…

Он, здоровый и бодрый, каждый день приходил к ней в больницу с цветами. Она приветствовала его глазами и улыбалась уголками рта. Говорить пока ей не дозволялось. Да и не могла она говорить. Потому что помимо сломанного таза, у нее была сломана и челюсть. А у него – ни одной царапины.

Однажды перед расставанием она передала ему записку: «Видимо меня Бог наказал…»

«Видимо, – подумал он с глубоким сожалением.

2000 г.