Назад
РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ
Леха вел машину по обледеневшему шоссе и психовал. Так бесславно и, что самое главное, болезненно прошла ночь. Причина его болезни развалилась на заднем сиденье и держала на коленях таксу-суку.
– А побыстрее нельзя? – в который раз спросила Вика, пряча подбородок в воротник норкового манто, – Родители, наверное, уже изволновались.
– Гололед, – сквозь зубы ответил Леха, но скорость все-таки прибавил.
Всю ночь он предпринимал попытки овладеть противной девчонкой, но все они разбивались словно волны о неприступный утес. Ни ласки, ни шампанское, ни мрак при одиноко горящей свече не пробудили в Вике ответного желания. Да еще эта такса-сука, которую прихватила с собой на дачу Вика, надрывно завывала, когда Леха пытался обнять и поцеловать девчонку.
«Жизнь прошла мимо», – думал Леха, сбрасывая газ на очередном повороте.
– Боже мой! Мы не едем, а ползем! – снова выразила свое недовольство пассажирка.
Голодная сука-такса, словно подтверждая слова хозяйки, громко заскулила.
«Гадина!» – прошипел про себя Леха то ли на собаку, то ли на ее владелицу. Дабы не съязвить что-нибудь дерзкое, он сжал зубы, втопил акселератор газа в пол машины и в ту же секунду почувствовал, как задние колеса понесло в сторону. Он резко вывернул руль вправо, но автомобиль уже не слушался управления. Он скользил вдоль дороги левым боком. Еще секунда и левые колеса влетели в рытвину. Машина перевернулась раз, другой, третий, наконец слетела с трассы и зарылась в сугробе придорожного кювета. Благо, она снова стояла на четырех колесах.
Из шока Леху вывел вой таксы. Он оглянулся на свою зазнобу: к его удивлению Вика по-прежнему держала собаку и… улыбалась.
– Вот так сальто-мортале! – оглядываясь по сторонам, с восторгом сказала она и добавила, – Вот теперь, Лешка, я тебя хочу!
– Обойдешься, – ответил Леха и постарался открыть дверь. Та не поддавалась. Заклинило видимо. Тогда он с остервенением принялся крутить ручку для открывания окна. Морозный воздух ворвался в салон автомобиля.
Он вывалился наружу и, глянув на машину, понял: кузов никакому восстановлению не подлежит. Сплюснутая крыша, измятые бока, разбитые капот и бампера. Совсем новенький «Ауди» с пробегом двенадцать тысяч километров бесславно закончил свое существование. Леха, не обращая внимания на лютый холод, медленно опустился в снег. По щекам текли слезы. То ли от обиды, то ли от мороза. Но долго оплакивать смерть автомобиля ему не пришлось. Из салона донесся визг Вики.
– Мамочка миленькая, родная! Угробила, угробила!
Поняв, что с Викой произошло что-то неладное, Леха кинулся к задней дверце, с силой рванул ее на себя и протянул руку девушке.
– Что случилось, Вика? Ты ранена?
Вика вылезла из салона, держа за загривок таксу. Она тут же швырнула собаку в сугроб и в растерянности посмотрела на Леху.
– Смотри, смотри, что эта тварь наделала!
– Поцарапала? – спросил Леха, оглядывая Вику и стараясь отыскать рану.
– Она мне норковую шубу обмочила. Смотри весь подол обмочила и обгадила! Вот тварь! Новенькая шубка!
Такса, с трудом выбравшись из сугроба, прижалась к ногам хозяйки и дрожала всем телом.
– Боже мой! – продолжала негодовать Вика, – Весь мех в жидком дерьме! Даже шелковый подклад и тот насквозь промочила. Сгинь с глаз, гадина!
Она схватила собаку и снова закинула ее в сугроб.
Леха, опустившись на корточки, достал сигарету и, не отрывая взгляда от разбитого автомобиля, закурил.
«Мне бы твое горе!» – подумал он и сплюнул в сторону Вики. Надо же! Еще вчера она казалась ему пиком женского совершенства! Идеалом красоты и доброты. Теперь лицо Вики напоминало ему искореженный кузов «Ауди».
1999 г.