Назад

СТАКАНЧИКИ

( из заметок российского бомжа)

Около шинного завода небольшая забегаловка – продают пиво, в пластмассовые стаканчика разливают водку и портвейн. Жадно смотрю на витрину – бутерброды. По сравнительно умеренным ценам. Самый дешевый с селедкой – два рубля. А у меня в кармане рупь пятнадцать. Посетителей около десятка человек, но никто угощать не собираются. Стоят парами, и «ершат». Урны полны использованными стаканчиками, бумажными тарелочками. Уборщией зхдесь и не пахнет. Видимо после смены помещение закусочной убирают сами продавцы. «Помочь урны опоржнить?» – спрашиваю у тети за прилавком с большими грудями и такими же золотыми шариками в ушах, – «Где тут у вас мусорные контейнеры?» «Выноси, если силу в яйцах чувствуешь. Только кормить и поить я тебе не собираюсь». – «А я прошу? Нравитесь вы мне, вот из чистых побуждений…» Контейнеры за закусочной, – коротко бросает она, и выкладывает передо мной три огромных мусорных пакета, – «В них выноси, а то не дай бог урны стащишь». Ай, моя цыпочка, ай, моя лапочка, – мысленно благодарю я ее за пакеты. Ссыпаю одну урну, другую – только стаканчики и тарелки. Никто не плевал, ни сморкался. Вытаскиваю пакет на улицу и, зайдя за закусочную, высыпаю их содержимое на землю. Так, теперь надо вставить стаканчик в стаканчик – сделать пирамидки. По двадцать штук. Этой работой занимаюсь минут пять. Сто шестьдесят два стаканчика. Сорок один – помятые. Это – брак. В сторону. А пирамидки бережно, чтобы не помялись, укладываю в свой рюкзак. Под подозрительным взглядом продавщицы собираю стаканчики и в помещении. В закусочной чистота. А у меня еще пятьдесят девять стаканчиков.

Тетя с большими серьгами и сиськами манит пальчиком. Подхожу и спрашиваю: «Что, мешки обратно вернуть?» Она мой прямой вопрос пропускает мимо ушей. «Откуда ты выискался такой чистюля? – подвигает открытую бутылку пива и бумажную тарелочку с селедочным бутербродом, – Пойдешь ко мне уборщиком работать?» – «К такой женщине как вы я бы не только уборщиком пошел…» – «Перетопчешься. Ишь любовничек – без кола без двора. Так пойдешь?» Я заполняю паузу тремя большими глотками пива, впиваюсь в бутерброд и, не прожевав, спрашиваю: «Сколько?». «Двести пятьдесят в месяц. Плюс моя кормешка». – «Скорее всего, дам ответ завтра. Надо с сестрой посоветоваться…»

С двумя мешками заполненных пластмассовыми стаканчиками я покидаю закусочную. Теперь важно найти такую же, только, где нет стаканчиков. Такая отыскивается около химического комбината «Енисей». Ассортимент – тот же самый. За прилавком молоденькая девчушка в сером свитере. Водку разливает в стеклянные стаканы. Обслужит клиента и дышит на руки – зябнут. Это мне и надо. «Вам пластмассовые стаканчики нужны?» – «Ой! – всплескивает руками, – Еще как нужны! Тысячу штук сразу возьму. Только по сорок пять копеек». Я прищелкиваю языком, дескать, сделка очень не выгодная. Девчонка-продавец тут же поправляется: «Хорошо, по полтинничку. Идет?». – «Ну что ж, куда денешься. Но только у меня – двести осталось. Почти все в закусочной на шинном скупили». – «Опять эта стерва меня обошла. – Говорит работница прилавка, отпуская неприятные словечки по поводу свой соперницы из закусочной рядом с шинным заводом, – Беру». Я выставляю стаканчики, продавец, не удосужившись их оглядеть, тут же складывает тару под прилавок. Отсчитывает сотню«. Я оттопыриваю горло свитера и прячу деньги в потайной карман рубахи.

Жить в этой стране пока можно!

1999 г.