Назад
«СУДАРЬ»
Вор-маршрутник по кличке Сударь – не человек, а песня. Можно даже сказать – гимн воровскому искусству. Возраст Сударя уже к шестидесяти подбирается, облысел, стал близорук на правый глаз, а равных ему выуживать кошельки и бумажники у честного народа в общественном транспорте, практически нет. Пора бы на пенсию, да вместо трудового у Сударя почти двадцать пять лет тюремного стажа. Вот и приходится старику раз-другой в недельку раскатывать на трамвае или троллейбусе по городу, дабы раздобыть деньжат на хлеб, молоко и несколько косяков гашиша. Страсть, как в трудные безденежные времена скучал Сударь по косячку. В долгой совей воровской жизни все перепробовал: и опиум, и героин, и кокаин, и ЛСД. Мо
одежь даже таблетками экстази угощала – ничего хорошо он в этой синтетике не нашел. А вот «беломорина, заправленная гашишом или конопелькой, помогала снять напряжение и расслабиться. Ради такой папироски и приходилось порой собираться на дело.
Впрочем, старость и физические недомогания Сударю только на руку. Кто заподозрит почтительного человека, да к тому же калеку в действиях уголовно караемых законом? Уж очень подозрительным пассажиром надо быть, чтобы среди толчеи и шума заметить молниеносные действия подслеповатого старичка, прихрамывающего из середины салона к выходу! По дороге от неожиданного торможения или толчка завалится Сударь на какую-нибудь тетку. Никакого эротического наслаждения не испытает, зато успеет залезть в потайной карман и вытащить из него потрепанный кошелек. А если уж транспорт не трясет и не шатает, то старик почти натурально зацепится тросточкой за пассажирской сиденье, бухнется на коленки к дядьке в приличной дубленке, а там уже дело техники. Главное почтительно извиниться, вовремя покинуть троллейбус на первой же остановке и затеряться в уличной толпе.
Не открывая чужой бумажник, Сударь может сказать, сколько денег и какими купюрами в нем лежит. Опыт, господа…
Если не считать случаев, когда маршрутника Сударя ловили за руку, после чего он получал очередной срок, только один прокол-неувязка была в его жизни. Облапал он грудные карманы моложавой женщины, в которых по его разумению должен был находиться пухлый бумажник – сам видел на остановке, как молодица расплачивалась за проездные талоны. Но, обшарив все углы карманов, к своему недоумению не нашел в них ни денег, ни бумажника. И вдруг вспомнив, как помогал девице подняться в трамвай скуластый галантный мужчина, понял, что был не первым, кто ощутил не только упругость женской груди, но и пытался взять то, что плохо лежало. Тот скуластый, видимо, был залетным гастролером-подсадчиком, который и опередил Сударя еще на остановке.
То ли от неожиданной догадки, то ли от досады, но вытягивая руку из отворота куртки, сделал опытный маршрутник неверное движение, да к тому же больше обычного задержал руку на груди женщины. И та, ощутив что-то чужеродное, поняла, что ее нагло грабят при всем честном народе. Поймала его ладонь, а когда не обнаружила в кармане кошелька, подняла панику на весь трамвай. Всем миром доставили его в отделение милиции. Молодуха уж и орала, и голосила, и сознание теряла, да все бестолку: Сударь был виновным только в том, что без разрешения обласкал интимные места. Восемьсот рублей были навсегда потеряны. И дежурный опер вынужден был выпустить Сударя уже через пару часов – ни кошелька, ни денег при нем не было.
Все как в старом анекдоте. Судья: „Потерпевшая, где у вас были спрятаны деньги?“ – „В нижнем белье“. – И что же вы не почувствовали, как вор туда лезет?» – «Конечно, почувствовала. Только я надеялась, что он с добрыми намерениями…»
Ох и матерился же Сударь, стараясь отыскать на городских остановках того скуластого гастролера. Но видимо искусный вор-подсадчик был проезжим гостем в городе и, зацепив приличную сумму, поспешил на вокзал.