Назад

ВОТ ТАК ВСТРЕЧА!

У Пряниковых гуляли. Так сказать в семейном кругу, но на широкую ногу. Помимо всяких салатов была и икорка, и балычок, и сервелат. Пряникова-мама для сына постаралась. Потому как двадцать пять лет бывает только один раз в жизни. Пряников-папа подливал своему наследнику фирменную водочку и провозглашал короткие заздравные тосты. Пряников-младший с каждой выпитой рюмкой все больше краснел и поглядывал на часы – в девять вечера у него было «забито» свидание. А Пряникова-мама с любовью смотрела на сына и подкладывала в его тарелку телячьи котлетки.

– Все! – С тоской поглядев на две полнехонькие бутылки водки, сказал Пряников-младший и постучал пальцем по стеклышку часов, – Мне пора. А вы тут без меня гуляйте.

– Мы тебе на утро остограммиться оставим, – сказал Пряников-старший, заметив жадный взгляд сына.

– Обязательно оставим, – без тени сомнения подтвердила Пряникова-мама и убрала одну бутылку со стола.

– Похмелится? Это хорошо! Голова болеть не будет. – одобрительно улыбнулся Пряников-младший и ушел на свидание.

А Пряниковы старшие запели песню. Ту самую, под которую любили вальсировать в молодости. Долго пели, пока водка в двух бутылках не закончилась.

Мама с осуждением посмотрела папе в глаза

как же так, мы ведь обещали сыну оставить похмелиться…

– Пряников-старший накинул на плечи пиджак:

– Действительно, непорядок. Я в коммерческую палатку мушкой слетаю и прикуплю на утро.

Пряникова-старшего не было уже более часа, и Пряникова-мама решила выйти на улицу: уж не случилось ли что? С трудом спустилась с четвертого этажа, присела на лавочку около подъезда…

…Пряников-младший открыл глаза и увидел спящего отца. Родитель был накрыт белой простынею и храпел сильнее приземляющегося реактивного лайнера. На потолке тускло горела лампочка, освещая стены темно-зеленого цвета. Пряников-младший снова закрыл глаза, подумав, что ему приснился какой-то странный сон. Но «реактивный лайнер» включил форсаж и гремел пуще прежнего. Сынок высунул руку из-под простыни и, дотянувшись до лица батьки, прикрыл ему рот ладонью. Пряников-старший тут же открыл бесцветные глаза.

– Вот так встреча! – удивился он, увидев сына.

– А где мы, батя?

– Как где? В вытрезвителе. Помню, что меня около коммерческого киоска сцапали. Денег-то у меня уже не было, а вот две бутылки водки изъяли. Из одной я несколько глотков успел сделать, а другая – целехонькая. Как ты думаешь, отдадут?

– Не знаю.

Пряников-старший вдруг нахмурил брови:

– Слушай, а ты-то как сюда попал?

– Не помню, – облизал пересохшие губы сын и сбросил ноги с топчана. – С Иркой встретились, шампанского выпили. А потом – ничего не помню.

Пряников-старший тоже оторвал голову от подушки и сел.

– Мать, наверное, волнуется!

– Наверное.

– Небось все морги и больницы обзвонила! Как так: ни отца ни сына?

– Да-а-а.

Лязгнул засов, двери в «спальню» открылись.

– Пряниковы, на выход!

Нераспечатанную бутылку водки, как ни странно, вернули. А початой след простыл. Вышли, поддерживая друг друга из заведения. Майское солнышко слепило глаза. В скверике надрывался соловей. Поллитра грела сердца и жизнь казалась немалозначной.

– А вон и наша мать нас встречает! – чуть ли не подпрыгнул от радости Пряников-старший, увидев во дворике вытрезвителя свою супругу, – Надо же какая молодец! Вычислила, где мы с тобой ночевали и пришла встретить.

Пряникова стояла к ним спиной. Мужики бодро зашагали в направлении женщины. Мамаша от неожиданности вздрогнула, когда муж и сын взяли ее под руки с двух сторон и… ни с того ни с сего разревелась.

Ну будет, будет, – похлопал ее по плечу Пряников-старший. – Ничего с нами без тебя не случилось. Руки, ноги целы, только вот в головах непорядок. Но это дело быстропоправимое. Правда?

Пряникова зарыдала еще громче.

– Ой спасибо!

– За что, маманя? – не понял Пряников-младший.

– Как за что? Меня разыскали и пришли встретить.

– А разве не ты нас разыскала? – почти в один голос спросили дивленные мужики.

– Я? – она ошалело переводила взгляд с мужа на сына, – А вы, что тоже здесь ночевали?

После недолгой паузы, Пряников младший улыбнулся:

– Ну куда же мы без тебя денемся! Айда-ка в скверик. К соловьям…

2000 г.