Оглавление | 1. Московское время 5.45 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6.

ГЛАВА 9

2.

Антон Григорьевич Величко нежно промокнул носовым платком вспотевшую лысину, потянулся к бокалу с минеральной водой и, прежде чем сделать глоток, с укоризной посмотрел на Горянского.

– Честно говоря, Всеволод Аркадьевич, мне не нравится, как подал меня телезрителям, а по сути дела избирателям, ваш главный редактор. Какие-то половинчатые вопросы, намеки на мое прошлое, недвусмысленные усмешки после моих ответов. После такой беседы навряд ли мне это прибавит голосов на выборах.

Горянский улыбнулся:

– Не волнуйся, Антон, все будет в лучшем виде. Твоего интервьюера и в его же лице главного редактора канала я освободил от должности. Он в компании больше не работает.

Величко даже поперхнулся:

– Так строго! И все из-за неудавшегося интервью?

– А ты как хотел? Видишь ли, дорогой Антон, во мне есть одна очень принципиальная особенность. Я не сдаю друзей. И если я обещал тебе помощь на выборах, то ты ее сполна получишь. А Ключников это не совсем понял. Вот и поплатился местом.

– Ты думаешь, я смогу выиграть?

– Если я взялся за дело, то обязательно победишь. Причем, с большим отрывом.

– Но каким образом? До выборов осталась пара недель! На экранах центральных телеканалов то и дело показывают моих конкурентов!

– Каких центральных? – откинувшись на мягкую спинку кожаного дивана, Горянский продолжал загадочно улыбаться, – И вообще, каких телеканалов, Антон? На этот час, как меня проинформировали, в стране остался только один-единственный действующий в эфире канал – «Телегор». Это мой собственный канал! Мой! Он теперь и будет, извини за каламбур, самым центральным и в нем будет красоваться только твоя физиономия.

У Величко снова запершило в горле, и он громко откашлялся.

– Ты думаешь, что после пожара государственные компании не смогут сразу восстановить вещание?

– Для этого нужны бешеные бабки, которых у государства нет. – Он взглянул на часы, – Осталось подождать совсем немного времени. Если огонь уничтожит все оборудование в телебашне, то на приобретение нового и восстановление всех антенно-фидерных коммуникаций уйдут сотни миллионов долларов и долгие месяцы работы. Мы одни все это время будет заправлять телеинформационным рынком. Ну, как, тебе нравится такая перспектива?

– Обнадеживает. – Величко поставил бокал на журнальный столик и заерзал на диване.

Горянский угадал волнение кандидата в депутаты.

– Ты хочешь еще что-то сказать, Антон?

– Спросить…

– Я догадываюсь о чем. – Горянский поднялся с дивана, прошел по кабинету к каминным часам, провел пальцем по их корпусу, будто бы проверяя, стирается ли с них пыль, и повернулся к Величко. На лице не осталось и тени добродушия, – Прежде всего мы с тобой деловые люди, Антон. И если я тебе обещаю поддержку на выборах, то, значит, ожидаю в ответ и твоих симпатий ко мне. Конечно, в том случае, если займешь кресло губернатора.

– Я понимаю. Какие же интересы у тебя в Сибири?

– Акции металлургических компаний. Я готов их скупить, конечно, по разумным ценам. Это – первое.

Лицо Величко покрылось красными пятнами, и, чтобы не выдать своего волнения, он опустил голову. Пробурчал чуть слышно:

– Это будет нелегко сделать. Ведь все акции металлургических предприятий давно уже распроданы и распределены между местными бизнесменами.

– Рвачами и мошенниками, – поправил Горянский и загадочно усмехнулся. – По ним по всем плачет в лучшем случае отдельная камера с холодильником и телевизором.

– Но то, что они рвачи, надо еще доказать! У меня ведь тоже были эти акции.

– Были или есть? – хитро усмехнулся Горянский не отрывая пристального взгляда от лица собеседника.

– Совсем немножко на черный день оставил. Так, сущая ерунда, в голодный год не прокормишься, – постарался отмахнуться Антон Григорьевич от нежелательной для него темы разговора.

– Ну, слова «немножко» и «на черный день» – имеют растяжимое понятие. За немножко – не карают. Тем более, если станешь первым лицом в области, то сможешь пользоваться пунктами закона о губернаторской неприкосновенности. Я же тебе, Антон, талдычу о тех бонзах, кто захватил основную часть акций. Вот их и нужно отдать на растерзание операм и прокурорам. И именно ты, как губернатор, заставишь следоков работать по этому делу быстрее и активнее.

– Да-да, непременно заставлю! – без особой инициативы согласился Величко.

– Вот и чудесно! Тогда ты и впрямь станешь авторитетным и уважаемым руководителем. А я тебе в этом еще и помогу. Потому как рассчитываю уже в ближайшее время открыть в твоем регионе новый телевизионный суперканал, который станет вести вещание не только на весь Сибирский, но и Дальневосточный регион. Назовем его «Независимая Сибирь». На этом канале мы и расскажем, кто и каким образом приобрел акции металлургических заводов, и как новый губернатор ведет непримиримую борьбу с расхитителями государственного добра. Так сказать, устроим мошенникам тотальный информационный террор, возбудим против них народные массы. Глядишь, и правительство аннулирует итоги прошлых приватизаций.

– Сибирский канал? – Величко нервно потер подбородок, – Во сколько же он обойдется?

– Главное, чтобы затраты были оправданы. А деньги на реализацию этого проекта, я думаю, уже сегодня, потекут к нам рекой.

Горянский очень даже быстро для его лет пересек кабинет и оказался в кресле напротив Величко. Склонился через стол в направлении гостя, негромко и быстро заговорил:

– Я тебе по секрету скажу, Антон. Только это должно остаться между нами.

По глазам Величко можно было легко определить, что к чужим секретам он далеко не равнодушен.

– Да я, сами знаете, – могила…

Горянский посмотрел на дверь, и как бы убедившись, что за ней никого нет, одним махом выдохнул:

– Сегодняшний пожар на телебашне – заранее спланированное мероприятие.

– Спланированное? Кем же? Террористами?

– Скажешь тоже – террористами! Да ни одному чеченцу такая глупость в голову не придет. Самим правительством!

На лице Величко застыла глупая, непонимающая улыбка.

– Нашим правительством? – наконец, постарался уточнить он.

– Ну, не американским же! Да ты, я гляжу, ничего не понимаешь! Журналисты независимых телеканалов наотмашь били государственных чиновников по щекам. Есть за что. В армии сплошная чехарда, протекция, взятки, в то время, как тонут корабли, в арсеналах ни с того ни с сего взрываются снаряды и бомбы. По стране – цепь террористических актов, а милиция ничего не может сделать. Экономика трещит по швам, пенсионеры и рабочие кое-как выживают, не получая пенсий и зарплаты. Обо всем этом без устали и рассказывали тележурналисты. В народе назревала если не смута, то глубокое разочарование новым правительством. Вот оно-то и отдало тайный приказ о выводе из строя всего независимого телерадиовещания. А чтобы все выглядело правдоподобнее, спалили и государственные телеканалы. Одним махом решили все проблемы с нелицеприятной в свой адрес критикой.

Величко почесал макушку, затем поднял указательный палец вверх:

– А как же они без своего телевидения останутся?

– Без своего не останутся. По моим данным уже прошло совещание, на котором решено восстановить в первую очередь два-три государственных телеканала. Антенны и передающие устройства расположат в высотных зданиях.

Величко потянулся к бутылке с минеральной водой.

– Неужели могли решиться на такое? Ведь башня стоит баснословных денег!

– Ха! Полмиллиарда долларов? Это – мусор в корзине. Ради того, чтобы удержаться в кресла, правительства даже войны объявляло. А ты говоришь башня! Вот так-то мой дорогой друг Антон Григорьевич. Но мы с тобой, дабы застраховаться от всех последующих теленеприятностей, и создадим «Независимую Сибирь».

Горянский поднял бокал с минералкой. Величко, поняв, что разговор подходит к концу, поднялся.

– Так я на вас рассчитываю, Всеволод Аркадьевич?

– И я на тебя! Мы же не дети – договорились. Кстати, я распоряжусь, чтобы сегодня ты снова появился на экранах. И вот что, сделай-ка, Антон, широкий жест. Пообещай сгоревшему телерадиоцентру широкую сибирскую помощь.

Величко, не понимая задумки Горянского, нахмурился:

– В каком смысле помощь?

– В смысле материальном, дорогуша. Объяви, что в своем регионе, вы открываете специальный счет, на который все сибирские бизнесмены и обыкновенные простолюдины могут присылать свои пожертвования на восстановление телерадиоцентра. Нет, «восстановление телерадиоцентра» звучит уж как-то слишком высоко и богато! Откуда у региона могут взяться деньги на реконструкцию всего центра? Никто не поверит. А вот если пообещать собрать конкретную сумму, скажем, на закупку и восстановление скоростных лифтов, или проводку антенно-фидерных систем, или на приобретение для национального канала нового мощного передатчика, то на тебя обратят внимание как на настоящего патриота страны.

Величко в задумчивости поковырял пальцем висок.

– Так на что именно, Всеволод Аркадьевич. На лифты или на передатчик?

– Боже! Ну, хотя бы этот вопрос ты можешь решить сам?

– Мне больше по нраву покупка передатчика для национального канала…

Горянский, пожав на прощание руку будущему губернатору, направился к письменному столу, негромко буркнул через плечо:

– Передатчик, так передатчик. И он, глядишь, на что-нибудь сгодится.