Оглавление | Назад | Дальше

НАКАЗАНИЕ

РУБИЛИ ГОЛОВЫ

С выходом Уложения 1648 года Государя Алексея Михайловича, всех чеканщиков поддельной монеты стали подразделять на две категории: профессионалов и частных лиц. Первые подпадали под «статьи» царского приказа Большой казны, по их преступлениям велось государственные следствие, «дела» передавались в высший царский суд. И уже сам царь с боярами решал, как поступить с виновниками. Дела «частников» же, большую часть которых представляли обыкновенные крестьяне, велись воеводами, которые и назначали меру наказания. Тем не менее, подсудная статья в уложении как для частников, так и для профессионалов была только одна – «залитие горла».

Преступившие закон профессионалы, помимо того, что они уже считались самыми отъявленными негодяями, или как их в то время называли, пущими ворами, по составу содеянного тоже делились на две группы. Первые – зачинщики, организаторы тайного производства фальшивой монеты из меди олова или стали. Вторые – «смесители». Словом, жулики, кто разбавлял благородный металл примесями. Преступление вторых квалифицировалось как обман или подлог. Конечно, и царь и бояре не могли не знать, что изготовлялась «смесная» монета, как правило, в сговоре с теми же боярами и дворянами. Но головы рубили, глотки заливали, отсекали руки, ноги, пальцы только черни – дьякам, головам, целовальникам, мастерам. Боярину Милославскому после медного бунта удалось выйти из воды сухим, так же как и думным дворянам.

К тому же царь поставил под сомнение и добросовестность судей. Усмотрено достаточное количество случаев, когда во время следствия и строгой кары за преступления виновники откупались, а судьи, получив мзду, в свою очередь смягчали наказания. Впрочем, это было возможно по Уставу 1637 года, в котором наказания за нарушения трактовались обще и двояко. Поэтому в Уложении Алексея Михайловича, «юристы» тех времен постарались расставить все точки над «и»: были оговорены способы совершения преступлений, степень виновности преступников и другие «правовые» положения. По новому Уложению судьи должны были пользоваться только его статьями, и прав на самодеятельность у них почти не оставалось.

С приходом 60-х годов XVII столетия тотальная борьба с поддельщиками царской монеты стала приносить результаты. Новое законодательство, а также информация о сотнях казненных, тысячах оставшихся инвалидами, десятках тысяч сосланных не могла не испугать обывателя. Тем более, когда видишь как на ворота денежных дворов проходят палачи прибивают отрубленные руки виновников, поневоле не захочешь приумножать богатство путем «воровства».

Когда правительство убедилось, что эффект от тотального наказания произвел на народ впечатление, было решено провести некоторую «амнистию». Тех, кто, ожидая казни, все еще томился в застенках, помиловали, «опустив» наказание на одну ступень. Кому должны были «залить горло», лишь отрубили руки. Кто был приговорен к отсечению конечности, высекли кнутом. Кто подлежал порке, отделался штрафом.

Но, видимо, старое положение о наказаниях, уже не устраивало Государя Алексея Михайловича, и в 1661 заканчивается работа над новым положением о наказаниях за подделку монеты и «других нарушениях уставов монетных». Указ начинался с различения видов «монетных» преступлений. За подделку монеты, ее сбыт, укрывательство и содержание притонов для денежных воров, за торговлю медью для денежного дела, а также за кражи с денежных дворов – можно было получить порцию расплавленного олова, в лучшем случае – лишиться руки. На определение степени виновности влияли следующий обстоятельства: во-первых, каким способом было совершено преступление; во-вторых, приниался во внимание характер участия того или иного лица в противоправном деянии; и в-третьих, все зависело от степени «злой воли».

По указу 1661 года разрешалось карать укрывателей. На молчании можно было неплохо заработать. В тюрьмах для фальшивомонетчиков существовал особый режим. Если заключенному удавалось удрать, то отыскать и вновь водворить беглеца за решетку должны были сами тюремщики. В противном случае по царскому указу охранник или надзиратель занимали в темнице место сбежавшего преступника.

Пытка являлась главным и самым доступным способом установления следственной истины. Каждый виновный того времени трижды попадал в руки палача. Если за время пыток он так ни в чем и не сознавался, то его отпускали на волю. Надо заметить, что вынести насилие над собственным телом, могли далеко не многие. Если же под пытками, задержанный на кого-то указывал, то «свидетель» немедленно арестовывался и теперь уже в свою очередь подвергался троекратной пытке. Но обвиняемые даже под страшными истязаниями брать вину на себя не спешили, «в денежном воровстве не винились, а сказывали, что от людей имали в деньгах, не знаючи». Сознаваться в преступлении – значит обречь себя на смерть. Чтобы сохранить жизнь, приходилось переносить самые невероятные муки и даже в бессознательном положении твердить одно: поддельные монеты получены в результате торговли из чужих рук.

Правда, как свидетельствуют современники тех времен, была и четвертая пытка, которую царь перенял у западноевропейской уголовной системы. Уже приговоренной к казни преступник, перед эшафотом, еще раз подвергался пытке.

Оглавление | Назад | Дальше