Страница 30.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5

ГЛАВА 5

2.

После того, как ППШ покинула камеру, сытый Золотов улегся на лежак и отвернулся к стене. В эти минуты ему больше не хотелось выслушивать бред Вертолета и отвечать на его нелепые вопросы. Он отвернулся к стене и сделал вид, что задремал. Он слышал, как тяжело вздыхал Вертолет, как со стуком переворачивался с боку на бок, как вставал и снова ложился. В конце концов, он, как это с ним часто бывало на фронте, постарался полностью отключиться от окружающего его мира, забыть о том, что произошло с ним накануне, и постараться не думать о будущем.

Он закрыл глаза и увидел себя во фраке и бабочке. Только на этот раз он сидел не в кресле мериновского «Мерседеса», а за рычагами танка. Боевая машина неслась по извилистой горной дороге, и он с легкостью управлял рычагами. На изгибе серпантина он, не сбавляя скорости, постарался плавно вписаться в крутой поворот. И вот, выскочив из-за скалы, он резко нажал на педаль тормоза. Перед самыми гусеницами оказалась женщина в белом платье, шлейф которого волочился по пыльной дороге.

– Золотов, – тут же открыв глаза, услышал он голос Вертолета, – Все не решаюсь тебя спросить, а что у вас с генеральшей-то получилось?

Он даже обрадовался, что Вертолет как раз в ту секунду, когда Золотов должен был наехать на женщину, разбудил его. Он поднял голову и посмотрел на сокамерника. Тот лежал поперек лежака, уперев ноги в стену.

– А что должно получиться?

– Ну там, всякие любовь-морковь. Вы хоть о встрече договорились?

– Не до объяснений было.

– И меня продинамили, Золотов, – он убрал ноги со стены и резко поднялся, – Да, теперь мы с тобой узники, лишенные любви. А ты хотел бы еще раз увидеться с генеральшей?

– А что это даст? – вслух самому себе задал вопрос Иван, который не давал ему покоя.

– Как что? Сам знаешь…

– Пошел ты!

Снаружи послышалось лязганье, дверь открылась, и в проеме появилось лоснящееся розовое лицо дежурного сержанта:

– Золотов, Шатунов, на выход.

– На допрос, что ли? – только ради того, чтобы что-то сказать, поинтересовался Вертолет.

– На расстрел! – ответил милиционер.

Сержант открыл дверь в кабинет следователя, пропуская в него задержанных. За столом, склонившись над бумагами, заполнял какой-то протокол высокий худой мужчина в сером свитере. Он поднял глаза на угонщиков.

– Ну что встали как вкопанные? Заходите!

Они вошли и остановились посреди кабинета, ожидая дальнейших приказаний.

– Распишитесь вот здесь, и заберите свои личные вещи, – следователь подвинул в их сторону бумагу.

Золотов первым шагнул к столу, склонился над бланком.

– Подписка о невыезде?

– Амнистия! – уточнил следователь, когда и Вертолет поставил свою подпись. Он вложил бумаги в папку и впервые широко улыбнулся, – Что вам пожелать? Приходите к нам еще. Встрече с такими посетителями мы всегда рады! И вам урок и нам прок!

Решительно ничего не понимая, Вертолет оглянулся и посмотрел на наручники, которые страж порядка держал в руке.

– И кому мы обязаны за такую милость? – спросил он, все еще не веря, что теперь они могут быть свободными.

– Скоро узнаете. В сопровождении сержанта они вышли на улицу. Милиционер подтолкнул Вертолета к лестнице и указал рукой в сторону площадки:

– Вон ваши спасители-благодетели дожидаются!

Только теперь уни увидели своих заступников. На скамейке сидели Евсеич и сестры-близняшки. ППШ крепко держала в руке огромную хозяйственную сумку, в которой по всей видимости, все еще находились пустые кастрюли из-под картошки и котлет. Самохвалов держал руку у нее на плече. Первой узников увидела Дашка, и, несмотря на свой острый живот, кинулась в их сторону. Издавая визг радости, повисла у Вертолета на шее. Евсеич протянул руку:

– С освобождением, Ваня! Мы все верили, что справедливость восторжествует!

– Я только одного не понимаю, – сказал Самохвалов, вслед за Евсеичем протягивая Ивану вялую руку, – По отношению к кому восторжествовала твоя справедливость? К ним, или ко мне? Во всей этой истории потерпевшим оказался только я один.

Золотов отвел глаза в сторону:

– Так получилось, Серега. Извини.

– Извини, – повторил Мерин, – И это все? Нет, друзья, так дело не пойдет. Вас обоих теперь ожидает каторга, и тюрьму вы будете вспоминать разве что в сладком сне.

– Ладно тебе! – одернула его ППШ, не отводя глаз от лица Золотова, – Потом разберетесь. У Ваньки, поди на сердце кошки скребут. Да, Ваня?

– Ты права, Поля. Не только скребут…

– Ну, тогда пошли-пошли отсюда по добру по здорову. Пока нас всех обратно по камерам не распихали.

Вдоль тротуара перед въездом на территорию отделения милиции стояли мериновский «Мерседес», «Волга» Евсеича и Витькина «Ока».

Мерин поймал под руку ППШ, которая было направилась к малолитражке.

– Садись, Полина Петровна, ко мне. – Он открыл переднюю дверь, приглашая женщину занять пассажирское место, на котором еще несколько дней назад сидела генеральша. – Вот, видишь, как удобно-то! Не для того ты, Поля, родилась, чтобы разъезжать в инвалидных колясках.

Он закрыл дверь и с укором посмотрел на Золотова, который все еще стоял рядом с Евсеичем.

– Тебе отдельное приглашение нужно Золотов?

– Я с Евсеичем. Не хотелось бы вам мешать.

«Ока», уже сорвалась с места, и проезжая мимо них, Вертолет с пассажирского сиденья, помахал рукой:

– Мы полетели! Мерин, теперь попробуй догнать!

Евсеич с виноватой улыбкой посмотрел на Ивана.

– Золотов, я рад тебя подвезти. Но к сожалению, я уже опаздываю на встречу. В Союзе ветеранов меня ждет генерал. Но если хочешь, поехали вместе?

– Сиснев? Генерал Сиснев? – спросил Золотов, и, получив утвердительный кивок старика, шагнул в сторону к «Мерседеса», – Нет, дед, лучше на каторгу к Самохвалову, чем к твоему генералу.

Он вольготно расположился за спиной ППШ, предпочитая, чтобы Мерин не видел его лица в зеркало заднего вида.

Они выехали на шоссе Энтузиастов и тут же угодили в пробку. К десяти часам утра дорога в строну центра заполнялась тысячами автомобилей, которые рывками двигались от светофора к светофору. Не подавая голоса Золотов смотрел в затемненное окно, как обгоняя их по встречной полосе несутся к Рогожской заставе самые нетерпеливые и опаздывающие водители. Где-то он читал, что и сто лет назад этот тракт, не отличался тишиной и спокойствием. С сотни подвод с товаром двигались из Владимира и Нижнего Новгорода, прижимались к обочинам тюремные кареты и цыганские кибитки.

– Чего молчишь-то? – спросил Самохвалов, – Объясни свое поведение.

– Не трогай его, – встала на защиту Золотова ППШ. – Успеете объясниться.

Но Золотов хотя и прятался у нее за спиной, не стал увиливать от ответа.

– Можешь считать, что я у тебя в долгу.

– По самые уши, – поправил Мерин, – За штрафную стоянку я расплатился, тебя из ментовки вызволил. Тоже, заметь, не бесплатно. Да еще аренда машины, которую ты использовал для свидания, да еще…

– Какого свидания? – ППШ резко повернулась и посмотрела на Золотова.

– Пусть он расскажет, какого.

– Это случайно не с той фифочкой, которая приходила к нам на автостоянку? Вся из себя такая! Ни рожи, ни кожи!

– Когда приходила? – насторожился Золотов. Уж не дело ли рук Вертолета? Только он один знал о знакомстве Золотова. Да и с другими женщинами помимо ППШ и генеральши, он пока еще познакомиться не успел, – Как она выглядела?

– Я же тебе сказала – ни рожи ни кожи! Моего возраста, а все под девочку подстраивается. Хвост, брови выщипанные дугой…

Теперь Золотов понял, что на автостоянку приходила Наталья.

– И что вы ей сказали?

– Мы ей ничего не сказали, мы ее с Евсеичем просто послали!

– Ты его, Поля, не отвлекай от главной темы. Так что делать-то будем Золотов?

– У тебя есть предложения? Предлагай.

– Значит так. Полторы штуки баксов, за которые вы мне с Вертолетом обошлись, отработаете. Ты – водителем на КАМазе, а он экспедитором. Как раз две поездки у вас и выйдет.

– У тебя же есть и водители и экспедиторы…

Мерин повернул машину на проспект Буденного, который был почти свободным от машин, и утопил педаль газа в пол. «Мерседес» быстро разгонялся. Самохвалов, уже не строгим, а больше обеспокоенным голосом поделился своими мыслями.

– Мои экспедиторы меня обманывали. Объегоривали меня на разнице в ценах. Ты же этого делать не станешь?

– Не стану, – согласился Золотов, – Но и на твоем КАМазе никуда не поеду.

– Это почему же?

– Никогда не гнул спину на буржуев.

Самохвалов впервые увидел в зеркало заднего вида улыбку на лице Золотова. Чему он улыбался, понять было трудно. То ли тому, что все обошлось с милицией, то ли был доволен, что он, Самохвалов, его простил, а может быть тому, что думает он вовсе не о ППШ, а о той женщине, которая во время его отсутствия им интересовалась. Самохвалов об этом не знал. И по большому счету знать не хотел. Он еще раз взглянул на спокойное лицо отставного майора и понял, что «гнуть спину на буржуев», он уже согласен.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5