Страница 31.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5

ГЛАВА 5

3.

Сиснев встретил Евсеича как старого приятеля. Старик в приемной не успел занять предложенное кресло, как капитан восточной национальности кинулся к кабинету, из которого тут с распахнутыми объятиями выскочил вице-президент Союза военных ветеранов. Он горячо и долго жал Евсеичу руку, и не дав сказать ни слова ответного приветствия увлек в свой кабинет. В самом центре длинного стола, словно вот-вот была готова взлететь, красовалась узкая и длинная бутылка, похожая на ракету, бутылка. Ваза с конфетами, блюдечко с посыпанными сахарами дольками лимона, тарелки с колбасами и ветчинами.

– Вам как, Сепан Евсеич, – усаживая партизана за стол, спросил генерал, – Здоровье позволяет принять рюмашку-другую?

– Это завсегда и в любое время.

– Даже когда спите, – постарался пошутить генерал.

– Главное – разбудить.

Они выпили по стопке. Вошел капитан Мамедов с большим подносом. Ни слова не говоря, снял с него фарфоровые чашки с чаем, вазочку с печеньем. Генерал дождался, когда подчиненный покинет кабинет.

– Ваш старый друг рассказывал, что вы хотели бы потратить всю сумму компенсации на покупку автомобилей «Ока»?

– Да. Знаете, полвека уже прошло, а я до сих пор вижу картины, когда после войны вокзалы и улицы Москвы были наполнены самодельными тележками с инвалидами. Мне тут помогли подсчитать, что можно купить ровно семь машин, оборудованных для инвалидов.

– У вас есть какие-то конкретные товарищи? – Евсеичу показалось, что в вопросе генерала промелькнуло какое-то недовольство.

– Что значит, конкретные?

– Ну, старые однополчане, фронтовые друзья и знакомые. Те самые на самодельных тележках.

Евсеич уловил в голосе генерала обеспокоенность.

– Из наших однополчан только я да Курников остались. Вы меня не поняли, товарищ генерал. Я хотел сделать подарок тем, кто стал инвалидами в ходе последних войн. В Афгане, на Северном Кавказе. И каких-то конкретных кандидатур у меня нет. Надеюсь на вашу помощь, что вы и подберете самых…

– Достойных? – решил подсказать генерал.

– Да нет, кто воевал, они – все достойны. Я бы сказал самых бедных и неимущих.

– Вот даже как! – Евсеичу уловил в голосе генерала тень некоторого удивления.

– А вы как хотели?

– Знаете, Степан Евсеич, у нас треть жителей страны находятся за чертой бедности. Значит, столько же и тех инвалидов, кто воевал в Чечне и Афганистане. Это сотни, если не тысячи!

Генерал обошел стол и сел рядом с ветераном.

– Семерым по машине – это, конечно, чудесно! А вот все остальные как бы останутся в стороне. Мне кажется это не правильно. Вы согласны.

– Да, конечно, – автоматически закивал головой старик. – Но как прикажете поступить?

– Как? Если бы у меня была эта сумма, то я бы пустил ее на организацию Музея героев, воевавших в горячих точках. Или, например… например… – Генерал осекся, не зная, какую идею еще можно было бы подать старику. В это время в дверь кабинета заглянул капитан Мамедов

– Товарищ генерал, еще что-нибудь нужно?

– Ничего не нужно. Нет, постой-ка. Скажи, Мамедов, как с пользой для современных ветеранов ты мог бы потратить 11 тысяч евро?

Мамедов посмотрел на Евсеича, поднял глаза в потолок.

– А что здесь долго думать? Вы ж сами знаете, товарищ генерал, что в Моздоке несколько вагонов с до сих пор не опознанными трупами. Нет денег на экспертизу. У меня в мобилизационном отделе сотни писем от родных и близких…

– Вот! – подхватил генерал и придвинул свой стул к Евсеичу, – Это же какое доброе дело можно провернуть. Ты свободен Мамедов!

Капитан кинул взгляд на бутылку и нехотя развернулся.

– Опознать останки и дать матерям по христиански похоронить своих сынов! Ничего гуманнее я не вижу.

– Да, – согласился Евсеич, – Благое дело. Но мне кажется, товарищ генерал, что мы больше печемся о мертвых, которым уже ничего не нужно.

– А память! – воскликнул Сиснев.

– Разве что только память. Хотя, когда я помру, не многие будут помнить о партизане Степане Крымове.

– Почему вы так решили?

– Да потому что мы о живых забываем. Только для мертвых, а значит – не для кого. А они живые, рядом с нами. Я бы все-таки хотел купить машины. Пусть живые порадуются. Мертвые-то радоваться не умеют, вы согласны?

Несколько секунд генерал молча изучал лицо Евсеича, затем как-то мгновенно озарился:

– Ты прав, партизан! Ты очень даже прав! Ты – молодец, старик. Как сказал! Забывая о живых, мы помним о мертвых! Нет, лучше наоборот: помним только о мертвых, забывая, что среди нас много живых героев. Давай-ка за память по рюмашке!

Они выпили. Евсеич поставил рюмку на стол, так и не притронувшись к закускам. Одернул пиджак.

– Не смею больше отнимать у вас время, товарищ генерал.

– Да что там! Сам сказал, что на живых людей у нас время и не хватает. Садись. Я ведь тебе еще главного не сказал. Завтра мы с тобой едем на телевидение. У нас, между прочим, будет прямой эфир.

– Прямой эфир? Это хорошо. Можно будет передать приветы.

– Конечно. Там и скажешь, что свою компенсацию переводишь на наш счет.

– Какой счет?

– Счет Союза военных ветеранов.

Евсеич запустил пальцы в седые волосы и почесал макушку.

– А я думал, что получим деньги и поедем в магазин покупать машины.

– Так и будет. Поедем и купим.

– А кому?

Генерал поднялся, помогая встать и Евсеичу. Настала пора дать понять старику, что на этот раз свободное время вышло. Он взял его под локоть и подвел к двери.

– Завтра вечером за вами заедет мой ординарец, капитан Мамедов. Так что, уважаемый Степан, Евсеич, будьте при полном параде. Все медальки свои нацепите – чтобы как иконостас светился!

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5