Оглавление | Назад | Дальше

I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС

ПЕРВЫЕ РОССИЙСКИЕ БУМАЖКИ

В 1744 году асессор монетной коллегии Шлоттер предлагает Елизавете Петровне и Правительству заменить пятикопеечники на бумажные билеты. На чиновника посмотрели как на сумасшедшего, а его новаторское предложение было встречено членами Сената в штыки. Подавляющее число парламентариев даже не сомневались, что бумага «намного вредительнее и хуже пятикопеечников, ибо медные пятикопеечники имеют цену по восемь рублей за пуд, а билеты никакой ценности иметь не могут». Бумага, она и есть бумага.

Но не пройдет и двух десятков лет, как в России снова заговорят о выпуске бумажных денег. Даже более того, 25 мая 1762 года император Петр III в своем указе постарался узаконить выпуск бумажных банковских билетов на сумму в 5 миллионов рублей. При этом в царском документе запуск бумажных денег будет назван «самым лучшим и многими в Европе примерами исследовательным средством». Правда, замены машин и станков по литью и чеканке на типографское оборудование на монетных дворах так и не произошло. Царь-новатор на троне просидел недолго, был низвержен с трона «верной» супругой Екатериной, на долю которой и выпала вся слава по выпуску первых в России бумажных денег.

А подтолкнул ее к этому граф Сиверс, который в 1768 году подал царице записку. Императрица внимательно ее изучила и приняла историческое решение.

Какие причины побудили Сенат согласиться с Екатериной и предпринять этот шаг, который ранее считался неприемлемым? Дело в том, что пока медная монета чеканилась в небольшом количестве и успешно выполняла роль размена крупной, она не оказывала отрицательного воздействия на состояние денежного обращения. Более того, медяки служили подспорьем для серебряной монеты. Но с конца 50-х годов доля меди неуклонно росла, в том числе и поддельной, и вскоре медно-оловянная масса напрочь вытеснила серебро. Это обстоятельство влекло за собой отрицательные последствия. По нескольким причинам. И одна из главных в том, что медная монета была тяжелой. К примеру, вес 100 рублей, набранных пятаками, равнялся 6 пудам 10 фунтам, а 1000 – 62, 5 пудам. То бишь без малого тонну! (Впрочем, нелегко приходилось и обладателям серебряных денег, тысяча рублей достигала двадцати четырех килограммов «живого» веса«!) Для перевозки медного груза из Питера в Москву, требовалось пара вместительных телег. А если учесть, что денежные обозы направлялись в районы военных действий для выплаты жалованья солдатам и офицерам, для закупки продовольствия и фуража, то, очевидно, что перевозка на большие расстояния крупных сумм была связана со значительными расходами.

Второй очевидный недостаток медной монеты – количество людей по ее обслуживанию. Бухгалтеров, кассиров, инкассаторов и других. Прием и выдача внушительных сумм требовали много времени и людей. Так, чтобы принять 1000 рублей, надо было пересчитать 20 тысяч пятаков. Редкому счетоводу удавался пересчет тысячи без просчета или ошибки. Наконец, достоинство медной монеты часто менялось от 10 рублей из пуда до 40; что вело к расстройству денежного обращения, отрицательно сказывалось на торговле внутри страны, ухудшало положение народа.

Словом, в этом плане выпуск бумажных денег стал в нашем отечестве одним из тех сравнительно легких случаев, когда население восприняло правительственное решение с изрядной долей оптимизма.

Проект замены металлических денег на бумажные был разработан генерал-прокурором Сената А. А. Вяземским. Планировалось собрать в Москве и Петербурге до 1 млн. рублей медных денег и выпустить на такую же сумму ассигнаций, в случае успеха предполагалось увеличить сумму до 3 млн. рублей. Для этого учреждены два банка, в обязанность которым вменялось производить обмен медных денег на бумажные без малейшего замедления.

Русские ассигнации первого образца выпускались четырех достоинств – 100, 75, 50 × 25 рублей. Они печатались на белой бумаге, имели примитивные по нашим понятиям водяные знаки в виде рамки. Текст и еще одна видимая узорчатая печатались черной краской. Ассигнация имела такие надписи: по верху купюры – «Любовь к отечеству», внизу – «действует к пользе оного», слева и справа одинаковые слова – «государственная казна». По углам рамки под коронами располагались гербы четырех царств: Астраханского, Московского, Казанского и Сибирского. Также под печатным текстом вверху были вытеснены два овала с изображением эмблем. В левом нижнем углу красовались военные атрибуты государства – знамена, пушки, ядра. Не обошлось и без эмблемы торговли и промышленности, что символизировали тюк, бочка, кадуцей Меркурия. Где-то вдали за ними очертания корабля. В центре овала впечатан двуглавый орел с полураспростертыми крыльями, шею которого украшал орден Андрея Первозванного. На груди птицы – геральдический щит с изображением Георгия Победоносца. На каждой ассигнации имелись четыре собственноручные надписи: двух сенаторов, главного директора правления банков и директора местного банка.

Тем не менее, первые русские ассигнации были сделаны настолько примитивно, что невольно искушали мошенников и аферистов. Забегая вперед, можно сказать, что с 1769 по 1786 годы, пока они тиражировались, правительству пришлось раз двадцать вносить изменения в рисунок и формат этих бумажек. Но по прошествии короткого времени в обращении снова появлялись прекрасно сработанные копии. Даже на заседании Государственного Совета, который состоялся в октябре 1772 года, на легкость подделки не могли не обратить внимания: «Окроме, что нынешния ассигнации сами в себе не способны к употреблению, затруднительны и для партикулярных лиц и для самих банков, и несовершенно охранены от могущих происходить подлогов, потому что бумага нехорошо сделана, отчего также много драных и в банк поступают и в народе обращаются, чернила не насквозь проходят, следовательно, выскабливать можно слова…»

Денежные чиновники не ошиблись: чаще всего подделки осуществлялись способом выскабливания. И обычно это происходило с 25-рублевой банкнотой – как наиболее распространенной, и в то же время сравнительно крупного достоинства. В отечестве объявились «любители» переделывать 25 рублевую ассигнацию в 75-рублевую. Для творческих жуликов операции с бритвой и карандашом не составляли большого труда, поскольку все ассигнации делалась из одинаковой белого цвета бумаги, а надписи выполнялись черной краской. Причем изменяли купюру так искусно, что на том же заседании Государственного совета один из чиновников высказался, дескать, «при первом взгляде, и не будучи в том предоведомлену, трудно такую подложность распознать».

Вследствие этого все ассигнации 75-рублевого достоинства были изъяты из обращения и больше не выпускались.

Как показывают материалы секретной экспедиции Сената, где рассматривались дела о фальшивомонетничестве, изготовлением бумажных денег занимались

упцы, мещане, чиновники, крестьяне, дворяне, военные, духовные лица. Словом, представители почти всех слоев населения. Правление Московского и Петербургского банков регулярно отсылали в правительство отчеты о поступлении фальшивых ассигнаций. В 1776 году было зарегистрировано только 15 фальшивок на общую сумму 525 рублей. Но, видимо, с каждый новым годов преступники осваивались, входили во вкус и поступление фальшивок увеличивалось. В 1777 – было выявлено уже 108 поддельных ассигнаций, 1778 – 24, в 1779 – 44, в 1780 – 27, и в 1781 – 57 подделок. Всего за 5, 5 лет в столичные банки попало 276 ассигнаций, из них за 243 заплатили 14775 рублей, а остальные 33 в силу грязной подделки даже не были обменены. Так как в эти годы эмиссия ассигнаций составила более 5 миллионов рублей, следует признать, что размеры подделок считались не такими уж и значительными. Даже с учетом того, что в действительности в обращении находилось фальшивых ассигнаций, по-видимому, в несколько раз больше, чем поступило в банки Петербурга и Москвы.

Скорее всего, фальшивомонетчики все же побаивались наказания. Возмездие за изготовление фальшивых бумажных банкнот ничем не отличалось от наказания за подделку металлической монеты. В уставе Ассигнационного банка говорилось по поводу подделки бумажных денег: «Кто дерзит их подделать и изготовить потребную на них особливую бумагу, стемпель, литеры или какия иныя для подделывания ассигнаций потребные инструменты и материалы достанет, или номера и подписи нарисует, или во всем вспомоществовать будет». Считается фальшивомонетчиком, а, значит, подлежит строгому уголовному преследованию и наказанию по заслугам. Об этом мы поговорим в отдельной главе.

Но мораль из появления первых фальшивок представители Сената извлекли. Даже появление немногочисленных фальшивых ассигнаций побудило правительство изменить их внешний вид и выпустить новые, улучшенного качества, которые просуществовали до 1818 года. Ассигнации второго образца 100, 50 × 25-рублевого достоинства выпускались на белой как снег бумаге новейшего по тем временам сорта, правда, «с штемпелями прежнего изображения». А старые, сжигались на площади перед Сенатом при большом стечении простого народа…

Оглавление | Назад | Дальше