Оглавление | Назад | Дальше

УГОН 3. ЖАДНЫЙ ПЛАТИТ ДВАЖДЫ

1

– Ну, ни пуха ни пера, – сказал он ей, и она пошла к джипу, который стоял на площадке, принадлежащей «Макдональдсу». А он, прижимая к груди несколько пакетов с бигмаками, вернулся к своей машине. Кто знает, когда в течение суток, а то и двух удастся еще перекусить. Он открыл двери машины, бросил пакеты на переднее пассажирское сидение и посмотрел в сторону джипа. Девчонка уже выполняла начальную часть их плана и, игриво улыбаясь, разговаривала с парнем, который только что сел за руль сверкающего темно-синей краской японского внедорожника.

Он достал из кармана и положил в углубление приборной доски пейджер – единственное средство связи, которое должно сообщить, что дело выгорело и настает время уже ему включаться в работу.

Он видел, как пассажирская дверь джипа открылась, и девчонка запрыгнула в салон. Через минуту на то место, где стоял джип, вклинился какой-то побитый «Опель».

Он вынул из пакета один бикмаг, откусил, и медленно прожевывая «американское блюдо», откинул голову на сиденье и представил миску с его любимыми горячими щами, смачно сдобренные красным стручковым перцем.

Теперь ему оставалось только ждать, когда его партнерша по операции сообщит место своего нахождения. Вернее не своего, а джипа. А потом девчонке на короткое время требовалось завладеть ключами от замка зажигания и брелоком постановки на сигнализацию. Только на короткое время. Всего лишь на две-три минуты. И чтобы план удался и брелок с ключами оказался на это короткое время в его руках, девчонка, если уж так заблагорассудится сложиться обстоятельствам, должна провести с хозяином машины ночь. Несоизмеримое время – две минуты – и ночь вынужденной любви. Впрочем, успокоил он самого себя, это девчонка не его, а за ночь любви она получит удвоенную оплату.

Он прожевал последний кусок бикмака и представил себе, как очарованный красотой, шеей как у балерины и фигуркой девчонки водитель джипа везет ее к балетному училищу на пересдачу экзамена по хореографии. И когда они доберутся до необходимого заведения, вдруг окажется, что она забыла дома зачетку. И тогда этот вахлак-нувориш предложит ей покататься по вечерней Москве и посетить ресторан, а потом потащит к себе домой или к товарищу на пустую квартиру. Она будет ломаться, но в конце концов согласиться…

«Насколько силен в питейном деле этот парень, которого он лишь мельком видел в окне джипа, когда она заигрывала с ним и просила подвезти к училищу? Если он трескает водку, как минеральную воду, то девчонке придется основательно потрудится, чтобы довести его до нужной кондиции, когда человек из сознательного состояния впадает в состояние бессознательное.

Впрочем, до постельных сцен дело может и не дойти, если вдруг парню вздумается отдать девчонке ключи от машины и отпустить ее к тачке без сопровождения. Но этому, опять же, должны способствовать обстоятельства. В ресторане или уже у него дома она сошлется на свою забывчивость: дорогой, я в машине оставила свою любимую заколку и теперь чувствую себя без нее не в своей тарелке… Дурак снимет только ключ от замка зажигания, а затем отдаст всю связку, позволив случайной незнакомке самой найти то, что якобы она потеряла. Осторожный или предупредительный самолично проводит даму к машине.

Когда запищал пейджер, он не смог бы точно сказать, сколько прошло времени с той минуты, когда они расстались, и началась операция. На табло высветился текст: «Внимательный, Кирова 12–61».

Он заволновался. По сообщению было понятно: хозяин джипа, которого клеит девчонка, мужик осторожный, судя по всему в ресторан ехать отказался, напиваться не собирается и теперь все зависит только от случайности. Но то, что в сообщении указывался адрес, уже было неплохо. Значит, его партнерша сумела завлечь парня и теперь находится в его квартире.

Он завел двигатель и поехал по указанному адресу. Это была типовая шестнадцатиэтажка. Джипа около дома не было. Оно и понятно: такие дорогие машины, хоть и увешанные всевозможными сигнализациями около подъезда на ночь и долгое время не оставляются. Скорее всего где-то поблизости имеется платная стоянка или гараж-бокс, где и был оставлен автомобиль.

Квартира, в которой пребывала девчонка, находилась на четвертом этаже. Он поднялся на лестничную площадку и определил, что все окна, скорее всего трехкомнатной квартиры, выходят во двор. Значит, нужно внимательно следить за каждым из них: вдруг партнерша подаст какой-либо знак.

Он спустился к своей машине, завел двигатель и поставил автомобиль так, что из салона ему были видны все окна наблюдаемой квартиры. И не успел он поудобнее устроиться, как в свете одного увидел свою партнершу. Она открыла форточку, он тут же выскочил из салона и поспешил к дому. Под ним на веревке висела связка с ключами и брелоком.

Он достал из кармана завернутый в целлофан и фольгу гипс, легко размял его пальцами и сделал лепешку. Затем, быстро, но аккуратно, приложил каждый ключ к гипсу. Когда слепки были сделаны, он внимательно оглядел брелок и кинулся к своей машине. Теперь точно зная, что интересующий его джип оснащен электронной сигнализацией, которая на языке специалистов относится к среднему уровню. Вытаскивая из багажника чемоданчик со сканером, он окончательно уверился в том, что хозяин джипа – окончательный скупердяй и жадюга. Мало того, что не предложил девушке посетить ресторан перед тем как везти ее на ночь к себе домой, так и свою машину не снабдил соответствующей престижной марке сигнализацией. Он настроил сканер и несколько раз нажал на кнопки брелока. Цифры на сканере показали, что сигнал был успешно принят и записан.

Он подергал за веревку, к которой были привязана связка с ключами и, бережно держа в руках чемоданчик со сканером, поспешил к своей машине. Теперь срочно требовалось изготовить дубликаты ключей от дверей и замка зажигания и настроить какой-нибудь брелок на код, записанный на сканере.

Запустив двигатель, он с благодарностью посмотрел на зашторенные окна, откуда к нему спустился такой необычный подарок. Скорее всего, хитрая девчонка перед тем как лечь со своим кавалером в кровать, отправила его в ванную. Пяти минут ей хватило, чтобы извлечь связку с ключами, достать веревку из своей сумочки и открыть окно. Теперь он знал, что девчонка не задержится в этой квартире и полчаса. И хотя не питал к ней никаких нежных чувств, все-таки не хотел, чтобы этот скряга, бывший владелец джипа, задарма лапал нежное девичье тело.

На другое утро, он стоял около знакомой шестнадцатиэтажки на Кирова. Вчерашний сексуальный неудачник вышел из подъезда в половине девятого и направился в сторону гаражных боксов. Еще через десять минут он ехал за темно-синим джипом по Щелковскому шоссе. Только бы стоянка не располагалась под самыми окнами офиса, – молил он Господа.

Со Щелковки они свернули в сторону гостиничного Измайловского комплекса. Джип остановился на площадке перед одним из гостиничных блоков. Он знал, что в здании гостиницы располагается немало офисов разных коммерческих фирм. И потому как долго запирал двери и проверял салон хозяин джипа, он понял, что тот как раз и приехал в свою контору.

Он поставил свою машину в другом конце стоянки, закрыл ее на ключ и бодро пошел по направлению к джипу. Внедорожник мигнул фарами, показывая, что сигнализация отключена, и двери салона открыты. Он по-хозяйски расположился в кресле водителя, вставил в замок зажигания ключ-дубликат и мотор тихо заурчал. Он поехал в сторону Первомайской, где размещалась ракушка-отстойник. А через полчаса вернулся за своей машиной. Судя по обстановке, пропажа джипа еще не обнаружилась. Ему нисколько не хотелось увидеть самодеятельный спектакль. «Жадный платит дважды», – подумал он и поехал в сторону центра…

2

Владимир Иванович Зубков долго смотрел в окно, совершенно не реагируя на телефонные звонки. Затем вздрогнул, как будто что-то вспомнил, взял чистый лист бумаги и вытащил из стола упаковку цветных фломастеров. В самом центре листа он расположил красную большую звезду и написал «Москва». Слева в направлении столицы появ

лась синяя стрелка, какие обычно рисуют военные, планируя операции по стратегическому захвату объектов противника. На стрелке он сделал надпись «Скандинавия – Питер». Там же слева расположилась еще одна надпись «Германия – Брест». И на третьей синей стрелке жирными буквами была сделана надпись «Прибалтика – Калининград». Глядя на схему можно было подумать, что неведомые группировки врага намериваются захватить Петербург и Калининград, а потом, после перегруппировки сил, двинуть сувои войска на белокаменную. Впрочем, так оно и выходило. Правда, это были не военный, а криминальный театр действий.

Несведущий человек еще сильнее уверился бы в этом, если бы увидел, как майор Зубков нарисовал и пути отхода обороняющейся армии и эвакуации горожан. Зеленые стрелки с надписями «Закавказье», «Средняя Азия», «Украина», «Урал» были направлены в сторону от большой звезды с надписью «Москва» и уходили от столицы вправо, на невидимый Урал и в Сибирь вниз – в Среднюю Азию…

Майор бросил карандаш на схему и снова посмотрел в окно. Он глядел на пожелтевшие листья, на воробьев, которые дежурили на деревьях и ждали удобной минуты, чтобы опередить конкурентов и

вовремя спланировать на брошенную кем-нибудь хлебную корку. А в голове у Владимира Ивановича, начальника отдела МУРа по борьбе с автоугонщиками, человека серьезного и преданного своему делу, крутилась несуразная песенка «Мама, мама, что мы будем делать? Когда наступят зимни холода-да-да-да-да!»

– Да, – сам себе сказал Зубков, – Что мы, Смагер, с тобой будем делать, когда нас вызовут на ковер?«Размышлять Владимиру Ивановичу было о чем. Уже несколько лет Москва являлась крупным транзитным центром, куда со всех сторон поступали ворованные автомобили. Из стран Скандинавии автоугонщики и мошенники направляли паромом ворованные машины в питерский порт. Откуда в основном «вольвешники» перегонялись в столицу. Через Брест в Москву шел поток в основном машин немецкого производства, которые у россиян пользовались особым спросом и всегда были в цене. В Калининграде, который на горе Владимира Ивановича, являлся открытой экономической зоной, творилась вообще полная неразбериха. Вряд ли набралось в этом городе, являющимся гигантским авторынком, половина продаваемых иномарок, документы на которые были бы в полном порядке. И, к сожалению, и Калининград являлся одним из основных московских поставщиков ворованных машин.

– Мама, мама, что мы будем делать? – уже вслух пропел назойливую мелодию Зубков.

Кому как ему было не знать, что только четвертая часть всех прибывших из этих злачных точек украденных машин останется в столице, остальные московские автодельцы выпихнут в регионы. Он снова взял зеленый фломастер и обвел стрелки «Закавказье» «Урал», «Средняя Азия»…

По имеющимся в МУРе данным в Москве насчитывалось не более десяти подпольных фирм, которые активно занимались скупкой краденых автомобилей. Именно от этих фирм и зависело благополучие угонщиков. Как своих московских, доморощенных, так и тех, кто работал на периферии и даже за рубежом.

– Когда настанут зимини холода-а-а, – протянул Зубков и потянулся к местному телефону, – Игорь? Ну-ка заскочи…

Буквально через тридцать секунд в дверь тихо вошел Смагер:

– Владимир Иванович мне для отчета еще несколько часов потребуется. Заканчиваю.

– Это хорошо, – пропустил слова своего подчиненного Зубков, и задал мучавший его вопрос:

– Слушай, Игорь, ты не помнишь, когда шведская полиция поймала своего ловкача, который поставлял нашим ворованные «Вольво»?

– В мае, Владимир Иванович. Да и не полиция его поймала…

– Разве?

– К сожалению. Один бдительный страховой агент сначала поставил свою компанию в известность, что пару недель назад застрахованный им 940-й «Вольво» пересек границу Финляндии и России на морском пароме. Страховая компания сама провела расследование: докопались, как хозяин передал документы на машину российскому гражданину, а потом дождалась того момента, когда страховщик заявил о пропаже «Вольво» якобы из собственного гаража…

– Да-да, – приостановил изложение дальнейшего рассказа Зубков, – Я все вспомнил. Что мы будем делать, когда настанут зимни холода?

Смагер удивленно посмотрел на своего начальника:

– Какие холода, Владимир Иванович?

Зубков рассеянно посмотрел на Смагера:

– А вот такие, Игорь. Северный канал поставки ворованных машин из Скандинавии мы не только не перекрыли, он успешно процветает. На прошлой неделе шведы передали гаишникам целый список угнанных машин, которые, по их мнению, должны находиться в России. И гаишники это подтвердили.

– Ко мне тоже пришел такой факс. Но на каком основании ГАИ дало подтверждение?

– На практическом, Игорь. Сразу два «вольвешника» удалось разоблачить, когда новые владельцы проходили техосмотр.

– Так надо искать продавцов…

– Правильно мыслишь. Только оба «Вольво» были проданы по генеральной доверенности. А в тех самых доверенностях указаны липовые паспортные данные. Съел?

– Интересно девки пляшут.

– Да пляшут они, к нашему с тобой общему позору, как всегда – традиционно, – Зубков в раздумье постучал фломастером по столу, – Меня вот что интересует. Повертеться бы кому-нибудь из оперов в питерском порту, куда приходит паром из Финляндии. Дня три, ну недельку от силы.

– Вы что же думаете, можно сразу по документам определить угнан автомобиль или нет?

– Не совсем так. Я хотел бы получить данные, кто из иностранцев приехал в Россию на автомобиле, а вернулся без оного.

– Ну, вы Владимир Иванович и патриот. Значит, не наши бандиты во всех тяжких виноваты, а иностранцы – шведы и финны?

– Да опять не угадал, Игорек. Шведы и финны, попав на крючок к нашим дельцам, становятся лишь исполнителями их воли. Знаешь, как может быть? Посидели в баре русский моряк и шведский рабочий. Выпили хорошо и вдруг швед почти в три раза дешевле продает нашему моряку свою машину, а через неделю заявляет своему страховому агенту, дескать украли ласточку…

– А причем здесь питерский порт и паром?

– А при том, что наш «морячок» с того дня, как швед получил деньги в страховой компании, начнет шантажировать своего зарубежного партнера, тем, что все расскажет полиции. А взамен милостиво попросит, чтобы теперь уже сам швед или финн покупали дорогие машины, страховали их и сами же перегоняли в Питер. Впрочем, могут быть и совершенно другие варианты появления в северной столице иностранцев на автомобилях…

– Я понял вашу мысль, Владимир Иванович.

– Да вот еще что. А ты знаешь, в какие регионы уходит шведская автопродукция?

– В Москве остается…

– В Москве уважающий себя бизнесмен, каких уже довольно много, купит проверенную машину, в фирменном магазине. Время мальчиков с растопыренными пальцами прошло. Даже бывшие криминальные элементы вдруг стали порядочными бизнесменами, заботящимися о своей репутации. А вот провинция – Урал, Сибирь – ценят шведские машины и стараются купить их подешевле.

– Владимир Иванович, я свяжусь с гаишниками и оперативными службами этих регионов и постараюсь узнать, сколько за последнее время было выявлено сомнительных «вольво».

– Я знал, что из тебя получиться хороший оперативник.

– Разрешите идти?

– Идите, товарищ капитан. Нет. Стоять, то есть равняйсь. То есть – отставить… Совсем запутался. Слушай, а что же ты с московской угонной статистикой медлишь?

– Так я же вам сразу сказал – завтра к утру будет готово.

– Да? Ну так бы сразу и сказал… А то знаешь, депутаты, они ждать не любят.

– А причем здесь депутаты? – поинтересовался Игорь

– Так это, Игореха, депутатский запрос…

3

Начальник Ермолинского аэродрома полковник Борис Карпович Никитин еще раз не спеша прочитал текст на бумаге с грифом неизвестной коммерческой фирмы и внимательно посмотрел на ее представителя.

– Так вы хотите, чтобы наши самолеты помогли вашей фирме в переброске грузов в Закавказье? – словно не поняв смысла теста отраженного письменно, уточнил Никитин.

– И в Среднюю Азию, – добавил гость.

– А почему не поездом?

– Продукция скоропортящаяся, товарищ полковник.

– Это что же, помидоры и огурцы будем «Антеями» забрасывать туда, где их в достатке? Или это будут подмосковные лимоны?

– Это будут автомобили и запчасти к ним, товарищ полковник, – глядя прямо в глаза начальнику аэродрома, сказал коммерсант.

– Да, продукция, действительно, скоропортящаяся… А вы знаете сколько стоит полет, к примеру, одного «Руслана», скажем, в Ереван?

– Конечно, – ответил коммерсант, – мы наводили справки по этому вопросу в компаниях гражданской авиации. Согласны платить по госценам на банковский счет вашей организации. Я думаю, военным летчикам деньги нужны не меньше, чем гражданским…

Никитин выдержал минутную паузу, как бы давая гостю прочувствовать напряженность момента, и вздохнув сказал:

– К сожалению, молодой человек, мы связаны подобными обязательствами с другой коммерческой фирмой, которая уже платит нам по госценам. Даже больше…

– Я не договорил, товарищ полковник, – гость заерзал на стуле, поглядел по сторонам, – Полеты по госценам мы оплачиваем по безналичному расчету. А десять процентов от стоимости рейса мы отдаем вам наличностью в чемоданчике.

Полковник молчал, подсчитывая в уме сумму, которая значилась под десятью процентами.

– Согласитесь, полковник, наши конкуренты, с которыми вы имеете дело, вам платят только пять процентов. Это, во-первых. А во-вторых, вы испытываете от сотрудничества с ними большие нервные и психологические нагрузки. Не так ли?

Никитин, стараясь не показывать своего волнения, встал из-за стола, засунул руки в карманы и подошел к окну. На аэродроме мощный тягач выкатывал огромный «Руслан» из ангара.

– Это почему же мы должны нервничать? С этим партнером мы сотрудничаем уже почти пару лет, и ни разу он нас не подводил…

– Я не о проплатах веду речь, Борис Карпович. Вы же умный военный человек и прекрасно знаете, что фирмой руководит чеченец. И возглавляемый им коллектив – тоже сколочен из лиц кавказской национальности. Учитывая остроту момента и напряженные отношения России с Чечней, рано или поздно контролирующие органы могут заинтересоваться вашими отношениями с лицами этой национальности…

– Вы меня шантажируете? – полковник вытащил платок и вытер лоб, уже не скрывая своего волнения.

– Ну что вы, Борис Карпович! Если бы мы вас шантажировали, то не предлагали бы более выгодный экономический контракт. Хотя нам известно, какая «скоропортящаяся» продукция перебрасывалась вами на юг. Но мы ведь славяне и должны помогать друг другу. Если откажете, мы поедим в Павловское. Та тоже есть военный аэродром…

– Оставьте свою бумагу. Мы обсудим ваше более выгодное предложение на ближайшем совещании и, думаю, найдем точки соприкосновения.

Никитин сделал ударение на словах «ваше более выгодное».

– Вот спасибо, товарищ полковник. Я думаю, и вы и мы будем довольны сотрудничеством. Позвоните, когда самолет будет готов к рейсу на Баку. У нас десять единиц техники. А здесь, – показал он на дипломат, – первый взнос. Я вам его оставляю. Вместе с чемоданчиком.

4

Сурен видел в окно, как растворились ворота и на территорию их сервиса въехал милицейский «Уазик», волоча за собой на буксире красный «Москвич». Еще вчера при виде желто-синей машины с надписью «Милиция» сердце его тревожно колотилось, и пальцы самопроизвольно доставали сигарету из пачки. Но накануне вечером все боксы, в которых стояли машины с перебитыми номерами, освободились от криминального товара. Последняя партия, состоящая из восьми единиц, была отправлена в сторону Урала железнодорожным путем. Конечно, не столь безопасным, как было при военных авиаперебросках, тем не менее, машины траспортировались к месту назначения в закрытых вагонах-холодильниках. Натюрморт двое суток не прикасался к стакану, шнырял между своей мастерской и компьютерным центром одной известной газеты, где были изготовлены необходимые накладные и сертификаты. Проглядев все документы с оттисками от искусно изготовленных печатей, одно крупное должностное лицо из железнодорожного министерства пришло в восхищение:

– Снять ваш груз практически невозможно. По документам – комар носа не подточит. Но один процент из ста все-таки остается.

Но Шамиль позаботился и о том, чтобы даже этот один процент риска был снят с повестки дня. Машины были отправлены по документам совершенно несуществующей фирмы, которая была зарегистрирована по украденному у пьяного москвича паспорту. Если уж следственные и контролирующие органы и установят истинное происхождение автомобилей, то настоящий хозяин навряд ли будет найден.

Молодой милиционер-водитель и сбросил буксировочный трос. Из «Москвича вылез знакомый Сурену участковый Федосыч, пожал своему молодому коллеге руку и милицейский «Уазик» покинул территорию автосервиса.

Сурен спустился во двор и, словно от всей души обрадовавшись встрече с Федосычем, раскинул руки:

– Какие люди в гости к нам!

– Вот, – ткнул пальцем Федосыч в сторону своей машины, – как и обещал подкинул вам работку.

– В пять минут все сделаем. Считай, Федосыч, что сдал нам колымагу, а получишь новый «Москвич», как с заводского конвейера. Кстати, такие еще выпускаются?

– На АЗЛК уже нет. А вот Ижевск еще удовлетворяет нужны скромных россиян.

Сурен посмотрел в сторону ремонтного бокса и, увидев одного из автослесарей, поманил его к себе рукой:

– Чем занимаетесь?

– Да «Фольксваген» там у нас на подъемнике стоит, а на яме «Волжанка».

– «Фольксваген» сию же секунду снимайте и отгоните пока в бокс. А на подъемник вот этот «Москвич»…

– Да мне нужно только карбюратор обследовать. На кой ляд подъемник? – вступил в разговор участковый.

Но Сурен, не обращая внимания на слова Федосыча, повторил:

– «Фольксваген» – в боксы. Москвич – на подъемник. Сделайте полный диагностический осмотр и залатайте все, что вызывает хоть малейшее сомнение.

Он взял Федосыча под руку:

– Ну как, капитан, пока с твоей колымагой ковыряются, может быть по стопочке армянского задвинем?

– А че не задвинуть? Задвинем. Рабочий день закончен. Только может быть у вас где-нибудь здесь, на воздухе беседочка есть? Что-то не хочется лезть под крышу. Да и деньки последние, видно уж, теплые стоят.

– Можно и на воздухе. Ты, Федосыч, только подожди пару секунд, я несколько ценных указаний раздам и коньячок захвачу.

– Работай, работай. Коммерсанта ноги кормят. – похлопал Сурена по плечу Федосыч и посмотрел на часы. Было около шести часов вечера. В это время ворота вновь открылись, и на территорию въехал темно-синий джип. Из кабины выскочил парень лет двадцати трех, и, увидев, удаляющуюся спину Сурена, побежал за ним. Федосыч с завистью оглядел сияющий джип – вот на какой машине на рыбалку ездить. Никакое бездорожье не страшно. Он обошел машину, словно прицениваясь при покупке. Еще раз поцокал от восхищения языком, кряхтя встал на коленки и заглянул под кузов – зверь машина! Он поднялся с колен и увидел перед собой чем-то встревоженное лицо парня, который приехал на джипе:

– Вы, что капитан, что-нибудь потеряли, – спросил он, как показалось Федосычу, чрезмерно обеспокоенным голосом.

– Да ничего я не потерял! Просто смотрю на эту мощь и красоту и восхищаюсь. На таком по пересеченной местности за кабанами можно бегать.

На лице парня появилась еле уловимая улыбка, и он открыл водительскую дверцу:

– На нем за слонами можно бегать и давить их как комаров.

– Тоже мне скажешь – за слонами, – кивнул головой Федосыч, – Лучше задний номер крепче затяни, а то потеряешь, гоняясь за этими своими слонами.

И когда джип рванулся с места и направился в сторону боксов, Федосыч покачал головой:

– Откуда у молодежи деньжищи, чтобы такую технику покупать?

– Молодые – да ранние, – сказал подошедший сзади Сурен. Он держал в руках нераспечатанную бутылку с армянским коньяком.

Они расположились за столом в чистенькой курилке, Сурен разлил по стаканам.

– Истинно армянский? Или тоже в палатке покупаешь?

– Обижаешь, Федосыч. У меня ведь в Ереване столько друзей, которые так часто посещают Москву…

– Сурен, так ты ведь не чистый армянин? Не знай, я что тебя зовут Сурен Оганян, то принял бы за славянина.

– А я, в принципе, и есть славянин. Отец-то у меня русский – москвич. А мать – армянка. Они познакомились, когда отец работал в экспедиции на Кавказе.

– Геолог или археолог? – спросил Федосыч и сделал маленький глоток, наслаждаясь необыкновенным букетом настоящего армянского коньяка.

– Водителем в геологической партии. А так как ужасно был охоч до женского пола, то изъездил все близлежащие к лагерю аулы и села и нашел-таки себе невесту.

– Ну, а ты почему же тогда фамилию матери взял?

– Конечно, я хотел бы быть Ивановым или Сидоровым. Но родители-то официально не расписывались…

Федосыч поставил пустой стакан на стол:

– А я ведь тебя уже давно знаю, Сурен…

Сурен поднял вверх подбородок и сощурил глаза, потом, улыбаясь, посмотрел, на Федосыча:

– Нашему сервису – два года. А мы с тобой, Федосыч, знаем друг друга года полтора. Большой срок! Давай выпьем за долгую дружбу!

– Давай за дружбу. Хороший тост. Только наше с тобой знакомство гораздо больше полуторагодовалого срока. Как вспомню, какие ты хохмы на авторынке в Южном порту отмачивал в восьмидесятых, до сих пор волосы дыбом стоят!

С лица Сурена вмиг слетела доброжелательная улыбка:

– Откуда вам известно? Вы что опер?

– Куда мне до оперов! Вон перед джипом на коленки встал, а поднялся с трудом. Чертов радикулит! Я, Сурен, участковый с многолетним стажем. Но в милиции-то работаю, а значит кое-какую и информацию имею. Мошенник ты был – высшего класса! Да ладно, что ты насупился, я же тебя не арестовывать приехал…

– Со старым у меня раз и навсегда покончено.

– Похвально. Впрочем, я и не сомневался. А иначе бы и не притащил к тебе свой рыдван. Ну, ты не дуйся, поднимай стакан, ведь объявлен тост за долгую дружбу.

Сурен взял свой стакан:

– У русских говорят, кто старое помянет…

– Брось! Я не упрекаю, а вспоминаю о былых денечках. Эх, как вы лихо простаков с лотерейным билетом вокруг пальца обводили!

Сурен, поняв, что никакой опасности Федосыч не представляет, впервые улыбнулся, выпил коньяк, закурил сигарету и предложил участковому.

– У меня «Беломорчик». Привык знаешь ли… И надо же как точно могли угадать в человеке доверчивого лоха! – продолжал восхищаться мошенническими заслугами Сурена Федосыч.

Сурен затянулся, долго выпускал дым:

– Было дело. Только заметь, Федосыч, я ведь ни разу не привлекался.

– Ты – нет. А вот профессор, он же начальник отдела министерства автомобильной промышленности, он же – летчик дальней авиации схлопотал четыре года.

– Это – попка, – улыбнулся Сурен, – В «Золотом теленке» есть такой персонаж Фукс, который за всех сидел. Мы выбирали из бомжей и пьяниц не совсем еще спившегося человека с представительной внешностью.

– Знаю, знаю. Профессор из клиники, который выиграл в лотерею «Волгу» и к которому вы привозили свои жертвы, имел довольно респектабельный вид. Да тут любой бы попался! Надо же: выходит в вестибюль клиники пожилой мужчина с бородкой, в халате и шапочке…

– Бородку мы клеили…

– В халате, шапочке, с брюшком, – продолжал Федосыч, – а за ним секретарша, медсестра – Иван Иванович, Иван Иванович… Послушай, Сурен, одного не могу понять: как вы лотерейный билет-то подделывали? Тогда ведь таких мощных ксероксов не было.

– Билет, Иван Федосыч, был настоящий. Газетные таблицы – поддельные. Нам их в типографии печатали. В ней изменялся только номер и серия. Те самые, билет с которыми должны стать выигрышным.

– Ну и дальше, дальше, – глаза Федосыча выражали неподдельный интерес и блестели то ли от удовольствия, то ли от рассказа Сурена, то ли от выпитого коньяка.

– А что дальше? Дальше лоха везли в ближайшую сберкассу, где уже наши люди успели подменить таблицу, давали ему выигрышный билет в «Волгой», чтобы сам проверил и убедился. Он сверял номера с табличными, а потом, как правило, подходил к операционистке и просил ее проверить билет – не подделка ли? Ну, а потом, счастливый, отдавал профессору деньги. Иногда тут же в сберкассе, получив их по аккредитиву.

Федосыч рассмеялся, протягивая руку со стаканом:

– Давай выпьем! Не оскудела еще земля ру

ская талантами. А расскажи, как по телефону иногородних раскручивали… В это время к курилке подошел мастер и, вытирая руки, обратился к Сурену:

– «Москвич» готов. Карбюратор теперь – как сердце молодого бычка. Задание тормозные колодки поменяли и поставили фильтр тонкой очистки. Хорошо бы еще маслосъемные колпачки в двигателе поменять…

– Ну а что же не поменяли то?

– Сурен, да у нас их просто нет. Вспомни, когда последний раз нам с 412-ыми ковыряться приходилось?

Сурен повернулся к Федосычу и развел руками:

– Доставай, капитан, колпачки, а мы их в пять секунд поменяем. Но твой «паларис», я думаю, и без новых колпачков теперь пару лет проездит.

– Сколько я должен? – Федосыч полез за бумажником.

– Убери свои копейки, Федосыч. Мы же с тобой тут тосты произносили за долгую дружбу. Да и как оказалось, знакомы уже не один год.

– Заочно, – уточнил участковый и спрятал бумажник обратно в карман кителя, – А вот как я теперь пьяный поеду?

– А что, ГАИ боишься?

– Не хотелось бы инцидентов. Видишь ли, мне через год на пенсию, поэтому лишний раз подставлять холку – не очень-то и хотелось бы.

– А тебе далеко?

– Да мой гараж рядом, в двух кварталах.

– Ну это дело мы уладим, – сказал Сурен и обратился к мастеру, – Климов приехал? Пригласи его ко мне.

– Они с Гонивовком в твоем кабинете.

– Позови его суда, – попросил Сурен и, взяв Федосыча под руку, направился в сторону «Москвича», который был уже выведен с ремонтного бокса и тихо пыхтел выхлопной трубой.

– Мы еще, родной, с тобой побегаем, – любовно провел рукой по капоту Федосыч и заплетающимся языком спросил Сурена, – Как ты его назвал?

– Паларис, что ли?

– Вот-вот, паларис. А что такое паларис, Сурен?

– А черт его знает, Федосыч. Садись, вон и твой водитель идет. Он и тебя добросит и машину в гараж засунет. Славка, – обратился Сурен к пареньку, – Тебе спецзадание: отвезешь нашего любимого участкового и поставишь машину на стоянке.

Федосыч еще раз оглядел территорию автосервиса. Ему показалось, что все боксы были пусты. За исключением одного, в который молодой парнишка поставил темно-синий джип. Да, еще «Фольксваген». Но «Фольксваген» уже снова стоял на подъемнике. В отличие от джипа, эта иномарка, действительно требовала ремонта.

– Ну, что тронемся, товарищ капитан, – спросил Славка.

Федосыч поднял тяжелые глаза на своего сопроводителя и заплетающимся языком ответил:

– Действительно, скором тронемся.

5

Славка Климов вырулил на площадь перед зданием-теремком, где он первый раз увидел этот «Шевроле-Блейзер». Он остановился в начале площадки и огляделся, хотя у него на хвосте висел «Рено» и его хозяин несколько раз мигнул ему дальним светом. Это говорило о том, чтобы Славка на своей шестерке побыстрее убирался с дороги. Но Климов не особо спешил уступить узкую дорожку. Он внимательно осмотрел площадку и увидел то, что искал, в самом углу. Рядом с «Шевроле» стоял микроавтобус. Если бы даже кто=-то и попытался бы втиснутся между двух машин, то водитель навряд ли смог бы открыть дверь и выйти из машины.

Но такое положение вещей Славке было только на руку. Он, к удовольствию водителя «Рено», сдвинулся с «мертвой точки» и на малой скорости покатил к углу площадки. Его шестерка медленно влезала между «Рафиком» и «Блейзером», наконец передние колеса уперлись в бордюр. Славке теперь хорошо было видно весь салон «Шеврале».

Он чуть приподнялся на сидении и увидел, что двери «Шеврале» были закрыты только ключом. Сигнальный светодиод, напоминающий о том, что машина оборудована электронной сигнализацией, не горел. Значит, подумал Славка, хозяин «Шевроле» то ли полный дурак, который надеется на русское авось, то ли сигнализация сломана. Иного, по мнению Славки, быть не могло. За исключением одного «но». Владелец «Блейзера» мог быть и крутым бандитом, который просто уверен, что ни у кого на его собственность рука не поднимется. А потому, не стоит слишком утруждать себя, чтобы щелкать раз за разом кнопками брелока.

Вот поэтому Славка и приехал на площадку, на которой почти каждый день парковался «Шевроле». Климову необходимо было выяснить лишь одну очень важную деталь – кто хозяин машины, на которую Он еще неделю назад положил глаз.

Он внимательно оглядел салон «Блейзера», в котором ничего кроме обыкновенной зажигалки и открытой пачки сигарет больше ничего не было. По доверху заполненной свежими окурками пепельнице Славка догадался, что владелец машины слишком много курит. А по отсутствию всяких прибамбасов в салоне и на кузове стало понятно, что машина для него лишь обыкновенное средство передвижения. Он обратил внимание, что даже люк на крыше автомобиля не был закрыт изнутри салона. Такого беспечного автовладельца можно было встретить редко. Тем более в последнее время, даже самые крутые бизнесмены и ребятишки, оборудовали свои автомобили самыми дорогими моделями электронной охраны и не забывали включать и выключить ее с поводом и без повода.

По багажнику его шестерки кто-то постучал. Славка обернулся и увидел парня в фирменном джинсовом костюме. Поначалу Славке показалось, что это и был водитель «Шевроле» и сердце тревожно застучало. Встреча лицом к лицу с его хозяином не входила в славкины планы. Но на счастье это оказался водитель микроавтобуса. Он образно жестикулировал руками, то и дело показывая на свой «РАФ». Действительно, занять кресло водителя он мог только со стороны пассажирской двери.

Славка показал ладонью, сейчас, мол, только не ори. Не глухой. Он включил заднюю передачу и медленно выехал на свободное пространство площадки. То, что хотелось ему выяснить, он теперь знал.

Оставалось приткнуться где-нибудь на противоположной стороне и увидеть самого хозяина «Блейзера». Один ли? С Охраной? С товарищами или подругой? В чем одет? Каковы и жесты и походка? По всем этим компонентам Славка надеялся определить, к какой касте принадлежит владелец «Шевроле». К бизнесменам, людям богемы и искусства, к криминальному миру, наконец. Иного быть не могло.

Он поставил свою шестерку напротив «Блейзера», Откинулся на спинке сидения и вытащил из кармана пачку жевательной резинки.

Он внимательно глядел в сторону Блейзера и думал о Вальке и Веронике. Какого черта эта дура, улеглась ночью полуголая в его кровать? Что она, клеится к нему? Не похоже. Да и сам Славка не давал для этого никакого повода. И никогда, с первого дня их знакомства, не нравилась ему эта хохлушка. Скорее всего ночной побег от Вальки был каким-нибудь жестом протеста. Может быть, по пьяной лавочке она просила у Вальки денег и, не получив, устроила ссору? Ох, зря Валька с ней связался. Ведь по такой женщине сразу видно, что у нее на уме и каковы ее планы. Славке с Вероникой было все понятно: этой девушке был нужен не Валька, а его деньги.

К «Блейзеру» подошли двое мужчин лет тридцати в модных дорогих костюмах. Тот, что ключом открыл водительскую дверь, разговаривал по мобильному телефону. Это уже говорило Славке о многом. Во-первых, электронная сигнализация, действительно вышла из строя. Иначе хозяин машины открыл бы дверь автоматически при помощи брелока. Во-вторых, по мобильному телефону и цивильному костюму в автовладельце угадывался предприниматель средней руки. Ну, и в третьих, конечно пассажир был либо одним из партнером по бизнесу, либо школьным или вузовским товарищем.

Славка блаженно вздохнул и в предвкушении больших денег закрыл глаза. Ведь «Шевроле» – это не девятка, за угон которых Шамиль и Сурен платили по тысяче баксов. И не иномарка среднего класса, за которую в зависимости от года выпуска и физического износа существовала премия от полутора до двух штук. «Шевроле» и ему подобные оплачивалось как двухлетний «Мерс» или «Ауди»: от трех тысяч долларов и выше. А завтра Славка этот «Шевроле» обязательно сделает. Тут работы на пятнадцать секунд – вскрыть дверь и завести двигатель. А для этого существует универсальная отмычка из сплава космических металлов. Правда, стоило бы его на время поставить в отстойник – бокс или ракушку. Но до их базы с этой площадки – рукой подать. Так что сразу в бокс. Завтра же! И деньги на лапу.

6

Смагер посмотрел на часы: через пятнадцать минут смена Сони заканчивалась. А это значило: если он ее не успеет перехватить и договориться о встрече, то на работе она появится только через три дня. Звонить ей по внутреннему в дежурную часть ему не хотелось. Их разговор в таких случаях раз за разом прерывался звонками москвичей, которые каждую минуту обращались за той или иной помощью к работникам правоохранительных органов. Значит, нужно было уже сию минуту прекратить прием посетителей и задержанных, закрыть на время контору и спуститься вниз в дежурную часть – иначе Соню не перехватить.

Смагер переключил телефон в режим «автоответчика» – мало ли, какое задание захочет в эти четверть часа подбросить начальство, – надел пиджак и поправил галстук. Он вышел из кабинета и сунул ключ в замочную скважину. В это время со стула встал лысый мужчина лет сорока и подошел к Смагеру. От него сильно пахло потом и Смагер, опустив голову, поморщился.

– Игорь Олегович, я к вам с заявлением, – сказал лысый и к запаху пота прибавился изо рта и запах табака от дешевых сигарет, которые, по всей видимости, курил незнакомец.

– Я отлучусь на четверть часа, – еще раз поморщившись, сказал Смагер и сочувственно пожал плечами, – Начальство ждать не любит…

Мужчина вжал голову в плечи и молча отошел к стулу, с которого поднялся.

Игорь спустился на три этажа ниже и прошел в аппаратный центр, где за столами, оборудованными компьютерами и телефонными аппаратами, работали дежурные телефонистки. Расточая направо и налево улыбки молодым девчонкам в милицейской форме, Игорь лихо лавировал по узким проходам между многочисленных столиков к рабочему месту Сони. Она, отключив свой аппарат от телефонной сети, готовилась к сдаче дежурства. Рядом сидела сменщица и ждала, когда Соня уберет с рабочего стола свои парфюмерные принадлежности, растерзанную пачку жевательной резинки, карандаши, маленькие листочки бумаги, на которых она записывала какие-то цифры и рисовала одной ей понятные узоры и орнаменты. Наконец она поднялась и уступила свое мягкое вертящееся кресло сменщице, улыбнулась подошедшему Смагеру, и, не сказав ему ни слова, двинулась к выходу из аппаратной. Он молча и послушно следовал за ней, предчувствуя, что капитан оперативно-розыскной службы Игорь Смагер через несколько секунд получит строгий выговор от сержанта аппаратного отделения. Предчувствие его не подвело. Соня остановилась на лестничной площадке между этажей и, не снимая с лица улыбки, укоризненно сказала:

– Я же тебя просила, Игорь, не появляйся около моего рабочего стола. Я ведь женщина замужняя, а наши прилюдные встречи дают повод острым языкам для лишних пересудов.

– Это в последний раз, – попробовал он оправдаться, – Если бы я не спустился, то не смог бы тебя поймать. И тогда мы бы три дня не увиделись. Ведь домой тебе тоже нельзя звонить…

– Нельзя, – подтвердила Соня.

– И на работу заходить нельзя, – по-мальчишески шмыгнул он носом.

– И на работу нельзя, – улыбнувшись, сказала она.

– А что же мне делать, если хочется тебя видеть?

– Раньше нужно было думать.

– Я-то как раз и думал, а вот ты, не раздумывая, выскочила замуж.

– Ладно, не скули. Чего ты хочешь?

– Только тебя.

– Когда и где? – Она перестала улыбаться и спросила сухо, словно разговор шел не о любовной встрече, а о времени и месте передачи агентурных данных.

– Может быть за чашечкой кофе и рюмочкой коньяка завтра вечерком у меня дома? – постарался придать мягкость разговору Смагер.

– А до послезавтра не вытерпишь? Тогда я могла бы и свекрови и мужу сказать, что вынуждена подменить заболевшую подругу. И у нас с тобой будет целый вечер и ночь.

– Ты умница, Сонечка, – сказал Игорь и поцеловал ее в щеку. – Ну, я поскакал к себе? А то меня ждет какой-то толстый и потный клиент.

– Скачи. Только сам не провоняйся. Терпеть не могу потных мужчин, – вновь улыбнулась она, и ее каблучки застучал вниз по лестнице.

Потный посетитель сидел на том же самом стуле и, то и дело, вздыхая, смотрел по сторонам. Увидев Смагера, он поднялся и подошел к двери кабинета. Смагер открыл дверь и, уступив дорогу, жестом пригласил незнакомца войти первым.

– Ну, в чем ваша беда? – спросил он, когда они расселись по разные стороны стола.

– Моя фамилия Харьков. Я работаю риэлтором в российско-американской фирме по обмену и продаже недвижимости. Работа риэлтора, то же самое что и работа маклера. Так эта профессия называлась в бытность СССР…

– Я наслышан о вашей специальности, – прервал Игорь своего посетителя, – Но наш отдел занимается махинациями не в сфере недвижимости, а в сфере автомобильной.

– Я вас понял. И не буду больше отрывать времени. Видите ли, Игорь Олегович, я заметил, что мою машину хотят угнать.

– А какая у вас машина?

– Мерседес 190. Почти новый. Ему еще и двух лет нет.

– Вы ее держите в гараже?

– К сожалению, в этот район я переехал совсем недавно, и гаража пока нет. Она стоит на улице. Но оснащена очень хорошей электронной сигнализацией, иммобилайзером и некоторыми механическими средствами защиты.

– Как же вы определили, что ее хотят угнать?

– Однажды вечером у меня запищал пейджер. Я тут же вышел во двор, но около машины никого не было. Я внимательно осмотрел двери и обнаружил на замочных скважинах остатки мела. Подумал, что балуются мальчишки. Но как мне потом сказали в фирме по установке сигнализации, это был вовсе не мел, а остатки гипса. Видимо кто-то пытался снять слепки.

– Ну и что? Двери салона после этого не пытались открыть?

– Нет. Сигнализация и пейджер оповестили бы об этом. В салон влезть не пытались. Но под капотом уже кто-то лазил. Однажды, утром, когда я вышел к машине, то увидел на земле под капотом масляные пятна. Думал что-то с двигателем. Но в мастерской мне сказали, что мотор в полном порядке и ничего не подтекает. И попросили, чтобы я самостоятельно не тыкал отверткой туда, куда не следует и не смазывал то, что смазывать совсем не стоит.

– Я догадываюсь, что вы ничего не смазывали и в двигатель не лезли? – спросил Игорь, стараясь не обращать внимания на запах пота.

– Вы правы. Я совершенно ничего не понимаю ни в моторах, ни в маслах. Я и «Мерседес»- то купил только потому, что эти машины славятся своей надежностью в работе. В отличие от отечественных марок. Ведь если что-то сломается и выйдет из строя, я никогда не разберусь самостоятельно в причине поломке и останусь стоять посреди дороги. Но это к слову. А под капотом ковыряли и зачем-то мазали маслом провода и узлы сигнализации.

– Я так и понял, – согласился Смагер, – Некто неизвестный присматривался: возможно ли вывести из строя сирену.

– Мне сказали, что возможно, – поспешил добавить Харьков. – Если обнаружить динамик и проткнуть его спицей. Но почему не сработал пейджер?

– У вас пейджер на 27 мегогерц?

– По-моему, да.

– Тогда, скорее всего, около радиопередатчика-излучателя поставили какую-нибудь мощную защиту, и низкочастотные волны не смогли ее обойти.

Харьков замолчал, затем полез в карман пиджака, достал платок, от которого также исходил концентрированный запах пота, и вытер лоб и шею.

– Что же мне теперь делать? Ждать, пока угонят?

– Скорее всего с сигнализацией вашей уже разобрались. Надо менять. – посоветовал Смагер.

– На замену сигнализации пока нет денег…

При этих словах своего клиента Смагер улыбнулся и недоверчиво посмотрел в глаза Харькову:

– Имея такую дорогу машину и не найти денег на сигнализацию?

– Зря вы смеетесь. Я ведь не бандит какой-нибудь, не мошенник и не коммерсант высокого полета. Работа риэлтора порой приносит большие заработки, а порой приходится кое-как сводить концы с концами. Вот нынче я при долгах – купил квартиру в центре.

– Тогда спрячьте машину у кого-нибудь в гараже, – перестав улыбаться, посоветовал Смагер, – На пару месяцев. У вас есть друзья с гаражами?

– Я договорился о месте на платной стоянке. Охраняемой…

Смагер оставил ответ без внимания и только уточнил:

– Вы сказали, что машина оборудована и механическими средствами защиты…

– Да, на коробке передач стоит мультилок.

– Если сирена всю ночь будет молчать, то мультилок для них не проблема, – словно самому себе сказал Смагер, – А с администрацией платной стоянки вы заключили договор?

– Какой договор? – удивился Харьков, – Пять баксов в сутки – вот и весь договор.

Смагер устало вздохнул:

– Тогда вот вам мой совет, господин Харьков. С платной стоянки, где с вами не оформили договор об охране, уведут ваш «Мерседес» быстрее, чем от подъезда дома, где вы живете. Мало того, вы из своего окна можете хотя бы посматривать на машину. А платную стоянку вам не видно. Так лучше уж держите машину в поле вашего зрения.

– И ждать, пока ее уведут прямо у меня на глазах? Я законопослушный гражданин и «Калашникова» у меня нет.

– Ясно одно: вашу машину теперь в покое не оставят. Но угонщик еще раз непременно проникнет или в салон или попытается открыть капот – ему ведь нужно сделать слепок с замка зажигания и найти тумблер для отключения иммобилайзера.

– Спасибо, вы меня успокоили, – чуть не плача ответил Харьков.

Но Смагер не обратил на его заунывный тон внимания и продолжал говорить:

– Так вот, будьте внимательнее. И как только заметите, что к вашей машине снова был проявлен какой бы то ни было интерес, сразу звоните мне. Сделаем засаду.

– А без этого никак нельзя? – уже испуганные глаза Харькова буравили Смагера, – Угонщики мне этой засады потом не припомнят?

– Нет. Если возьмем хотя бы одного, то затем выйдем и на всю группу. Вот вам моя визитка с рабочими и домашним телефоном. Звоните в любое время. Машину держите пока во дворе.

– В виде приманки? – поднялся со стула Харьков, вновь вытирая шею платком.

– Вы очень догадливы, – ответил Смагер и, вспомнив наказ Сони на счет потливых мужчин, взял толстый том с материалами калининградских угонщиков и перекупщиков. Взял только для того, чтобы обе руки у него были заняты, а значит, не нужно будет прощаться посредством рукопожатия. Но Харьков и не думал протягивать руку. Он спрятал визитку в нагрудный карман пиджака и зашаркал ногами в направлении выхода.

Смагер посмотрел на часы: время близилось к девяти вечера. Он смачно потянулся на стуле, а потом вытащил из ящика стола листки, исписанные мелким убористым почерком. Отчет об угонах нужно было заканчивать…

7

Грек проплыл под водой метров пятнадцать и уткнулся руками в стену бассейна. Он вынырнул, перевернулся на спину, разбросил руки в стороны и открыл глаза. От лампочек, установленных в стены бассейна, лился нефритовый свет. Но он глядел вверх, в темноту, которая скрывала своды огромного помещения. Вода успокаивала, и ему не хотелось думать ни о том, зачем он приехала в первопрестольную, ни о предстоящем разговоре с Шамилем. Хотя Грек, лежа на воде, всем своим нутром чувствовал, что Шамиль, пока он барахтается в бассейне, не спускал с него глаз. Он, Грек, не раздумывая, отдал бы немалые деньги, ради того, чтобы за столиком, уставленным фруктами и изысканными напитками, в данную минуты сидел не Шамиль, а та девчушка-балерина, с которой они познакомились в самолете и успели посетить Большой театр. Мягкая вода так ласкала тело, что на какие-то доли секунды ему показалось, что так оно и есть, и балерина с бокалом Клико в руках, ждет, когда он вылезет из воды.

Он перевернулся на живот и, мощно загребая руками, поплыл в сторону лесенки, в двух метрах от которой стоял столик с винами и фруктами. Одним рывком он выпрыгнул из воды, и мир грез сменился миром реальности. Девушка в почти что прозрачном купальнике накинула на его огромное тело махровое полотенце и, ни слова не говоря, мило улыбнулась.

Вместе с Шамилем за столиком сидела еще одна девушка – точная копия той, что подала ему полотенце. Шамиль, поймав недоуменный взгляд Грека, улыбнулся и рукой показал на свободный стул.

– Близняшки, – сказал он и пояснил, – Давние партнеры даже здесь должны находиться в равных условиях. Не так ли?

Грек опустился на стул, взял свой бокал с «Кинзмараули», сделал небольшой глоток и откинулся на спинку. На несколько секунд он задержал взгляд на непроницаемом лице своего партнера по бизнесу и подумал о том, что за много лет знакомства Шамиль никогда не говорил о равных условиях. Он всегда ставил себя выше и умнее всех. Но по всей видимости нынче дела у Шамиля складывались не лучшим образом, и он решил поиграть в игру под названием «демократия». А если это и в самом деле было так, то Греку никак нельзя упускать выгоды положения, самому навязать тактику предстоящих переговоров и диктовать условия дальнейших сделок. Поэтому он не стал искать дипломатический переход к больной проблеме и, поставив бокал с вином на стол, сразу сказал:

– Шамиль, мы не можем больше брать товар по таким ценам. Тем более качество документов на твою продукцию стало совсем плохим.

Шамиль, казалось, не слышал его слов и был занят ухаживанием за одной из близняшек. Он взял ее руку, нежно погладил запястье, наклонился и поцеловал. Затем, едва заметно улыбнувшись уголком рта, словно перед ним была не девочка по вызову, а светская дама, почтительно, но с нотками требовательности и бесприкословия, предложил:

– Дорогая, поплавай с сестрой.

Девушки в ту же секунду встали со своих мест и грациозно пошли в сторону бассейна, сверкавшего фосфорическими бликами.

Шамиль потянулся к бутылке, подлил в свой бокал черно-бордовой жидкости, небрежно оторвал виноградинку и, вертя ее в пальцах, посмотрел на Грека.

– Грек? Сколько лет мы с тобой знаем друг друга?

– Разве это важно? – уклонился от вопроса Грек, стараясь не попасть под влияние Шамиля и, как он решил, диктовать свои условия. – Я ведь не ветеран войны и прилетел к тебе, Шамиль, не о былых временах вспоминать, а решать финансовые вопросы…

– Это мы успеем, – сделав рукой отмашку в сторону, как будто стараясь, отодвинуть кого-то невидимого, сказал Шамиль и повторил свой вопрос, – Так сколько лет мы знакомы?

– Я не помню, – стараясь не уступить инициативы, равнодушно пожал плечами Грек, – В данный момент это не важно.

– Очень важно, – Шамиль сделал несколько глотков и поставил бокал на стол, – Очень важно. Если ты запамятовал, то я ничего не забыл. Мы знакомы уже двенадцать лет. И все это время могли ладить друг с другом. Помнишь, как мы тебя отмазали, когда ты с подельщиком погорел при продаже ворованной «Волги». Подельщик пять лет получил. Разве не помнишь, что он всю вину на себя взял? Думаешь за просто так? Не за так, а за деньги. Он ведь и твой срок отбомбил, а за это мы ему сто тысяч зелеными.

– Нашел, что вспомнить! С того времени столько воды утекло…

– Но по отношению к тебе мы поступили по-товарищески!

– Я тебя тоже отблагодарил, – не замечая, как ввязывается в спор, ответил Грек, – Во главе фирмы по продаже липовых автомобилей, кто светился? Я! Ты же, Шамиль, наблюдал со стороны, а деньги получали поровну.

– Так я-то жил скромно, в подвалах. А ты шиковал на широкую ногу. Генеральный директор, Президент дилерской сети, Председатель совета директоров автомобильной компании, помощник депутата Государственной думы… Разве не я помогал открывать фирмы, банковские счета, платил за каждую твою новую должность…

Грек осушил свой бокал до дна и закрыл глаза. Он еще не успел забыть, каких высот ему удалось достичь, когда они закрутили автомобильный бизнес. Да, генерировал идеи Шамиль. А он, Грек, был лишь свадебным генералом и исполнителем его воли. Но как жили! Ведь была на самом деле фирма, которая в течение какого-то времени снабжала первых клиентов машинами по баснословно низким ценам и обещала новым клиентам точно такие же услуги. Его имя не сходило со страниц газет, во влиятельных кругах появилось десятки знакомых, которым он мог заходить в любое время дня и ночи. И все благодаря ему, Шамилю, который очень грамотно продумал всю аферу от начала до конца. Когда газеты, радио и телевидение каждый день зазывали клиентов в апартаменты фирмы и те несли к ним миллиарды рублей, то даже ему, Греку, стало казаться, что он стоит во главе легальной «конторы», которая действует в рамках закона и что, в конце концов, все клиенты будут обеспечены автомобилями по низким ценам.

Они и в самом деле поначалу немного потратились на рекламную компанию и на предоставление автомобилей за треть их настоящей стоимости первым клиенткам. Но как только счастливчики практически за бесценок получили новые машины, к их фирме образовались километровые очереди. Тем, кто пропустил рекламу в газетах и не увидел ее по телевидению, о чудесах рассказывали соседи и знакомые. Враз уверовав в существование золотой рыбки, в филиалы фирмы устремились не только крестьяне и рабочие, которые годами собирали деньги на «Москвича» или «Запорожца», но и люди из государственных, высоких кабинетов. Ежедневный оборот фирмы составлял сотни миллионов долларов.

Располагая таким капиталом и связями, разве он, Грек, мог думать о том, что рай когда-то может закончиться. Но клиенты, которых по срокам должны были отоварить, уже требовали свои «Нивы», «Лады», «Волги»… Секретарши и менеджеры на их просьбы мило улыбались и просили потерпеть недельку- другую, оправдываясь тем, что состав с автотехникой пока еще в пути. Грек сытно ел, вкусно пил, разъезжал по Западной Европе и сам верил, что несуществующий состав, действительно затерялся где-то в пути. Из фантастических грез в те времена его вывел Шамиль.

И сейчас в огромном зале бассейна, где они сидели за столиком друг против друга, Шамиль напомнил ему о своей услуге.

– Разве не я тебя спас от тюрьмы? Разве не я отправил тебя за границу и порекомендовал сделать пластическую операцию? Ты об этом забыл? А ведь в России ты и сегодня находишься в розыске и считаешься преступником. Против руководителя фирмы возбуждено уголовное дело по двум статьям – сокрытие доходов от налогообложения и мошенничество в крупных размерах. Срок за это грозит очень даже приличный. А многие бывшие друзья из исполнительной и законодательной власти хотели бы свести с тобой счеты…

-Ты меня пугаешь? – приподнялся со спинки стула Грек.

– Ну что ты! – разливая в бокалы вино, беспристрастно ответил Шамиль, – Я опять тебя только предупреждаю тебя об опасности. Конечно, с тех пор, как ты поменял внешность и обосновался в Азербайджане, доля риска, что тебя опознают и найдут, сведена до минимума. Но она все же есть. Вот об этом я тебе и напоминаю.

Они оба замолчали и смотрели на противоположную сторону бассейна, где две сестры, вволю накупавшись, сидели на мраморных «берегах», болтали ногами в воде, мило о чем-то беседовали и ждали дальнейших распоряжений мужчин.

– Прости, Шамиль, – наконец сказал Грек, – Я, действительно, тебе многим обязан….

– Я слышал, что ты приехал в Москву искать нового партнера по поставке машин в закавказский регион…

Грек вздрогнул: откуда Шамилю были известны планы, о которых он еще никому не рассказывал и держал только у себя в голове.

– Успокойся, – ответил Шамиль и жестом предложил взять бокалы, – Просто я представил свои действия на твоем месте и пришел к выводу, что в случае разрыва отношений, постарался бы подыскать себе нового партнера. А старого – ликвидировать.

– Об этом я и не думал, – вскочил со своего места Грек, расплескивая вино из своего бокала.

– О чем? О новом партнере или ликвидации старого?

– О втором, – ответил Грек и покраснел, признавая то, что намерения о заведении новых связей по поставке автомобилей в Закавказье у него имелись.

– А зря. Убрать свидетелей – святой закон самосохранения. Иначе сам можешь попасть под гусеничные траки. Я бы устранил без дрожи в коленках и зазрения совести.

– Так что ж медлишь? – посмотрел прямо в глаза Шамилю Грек.

– Так мы пока еще не враги, а партнеры.

– Пока…

– Я думаю, это продлится еще очень-очень долго.

Грек опять вопросительно посмотрел в глаза Шамилю, словно желая получить гарантии его словам «Очень-очень долго». Шамиль впервые широко и дружелюбно улыбнулся:

– Видишь ли, я ведь не спроста начал разговор с вопроса о том, сколько лет мы знаем друг друга? За это время мы, как говорят русские, ни один пуд соли съели. И искать других партнеров в нашем бизнесе было бы непоправимой ошибкой. Сознаюсь тебе: пять годков назад, когда над нашей фирмой сгустились грозовые тучи у меня была мыслишка сдать тебя на растерзание властям. Уж слишком мне было обидно, как лихо и богато ты жил, в то время, когда я находился в тени и лишний раз боялся на улицу нос показать.

– Но как бы без меня ты снял со счетов деньги?

– Боже мой! – засмеялся Шамиль, – У меня в кармане постоянно находилась чековая книжка с образцами твоих подписей на каждой странице. А твоя главная бухгалтерша, в постели которой ты иногда любил проводить время и пофилософствовать о западном образе жизни, была моим человеком.

– Вот сука! Я чувствовал, что она не преданный мне человек.

– И пока ты болтался по парижам, мадридам, да венам – не обращая внимания на реплику Грека, продолжал Шамиль, – я мог снять все деньги, закрыть счет и исчезнуть далеко и навсегда. И не я бы тогда встречал тебя в аэропорту, а люди в одежде мышиного цвета… Но я не стал тебя подставлять. Пусть ты был вертопрахом, но все же проверенным партнером, с которым меня связывала одна веревка.

– Спасибо, Шамиль, – тяжело вздохнув, ответил Грек, – Я, действительно, перед тобой в долгу.

– Значит мы квиты. Я хотел тебя предать тогда. А ты сейчас.

– Я виноват. Но, пойми и меня, Шамиль. За последний месяц мы вынуждены были вернуть покупателям около ста тысяч долларов. Две машины были изъяты милицией. Потому что при первой же проверке обнаружилось, что технические паспорта к «Мерседесам» поддельные.

Шамиль задумчиво покачал головой:

– Натюрморт стал очень много пить. Рука уже не та, что была раньше.

– Значит, мы из-за него несем убытки. Так зачем же он тебе нужен?

– По одной простой причине: у меня нет на примете ни одного приличного художника. Ладно, я решу этот вопрос. А что касается цен на автомобили, то придется потерпеть. Снижать их в то время, когда все дорожает, мы не имеем права. Да тут и другая беда: ермолинские летчики отказали нам в обслуживании…

Грек выпучил глаза:

– А чем обосновано? Ведь железная дорога нас совсем разорит. За две недели с машин снимут все, что отвинчивается. Они же к нам без колес приходить будут…

– Сдается мне, что на восточный рынок, помимо нас, влезает и еще какая-то «контора». Она и перекупила ермолинских…

– Я не замечал пока у нас крупных поставщиков.

– Вот через месяц, другой, скорее всего и заметишь. А как определишь, кто вперед батьки лезет, то будем что-нибудь придумывать по устранению конкурента.

– Так что, товар пойдет теперь по железной дороге? – снова обеспокоился Грек, забыв уже о всех своих претензиях к Шамилю.

– Да нет. Есть у меня на примете еще один военный аэродромчик.

– А руководство ермолинского наказать стоит за предательство…

– Об этом не беспокойся. Ну, да ладно: что-то мы все с тобой о делах, да о делах. Смотри, какие сестренки нас дожидаются. Твоя какая?

Он засмеялся, поднялся из-за стола и, сделав два огромных прыжка к краю бассейна, прыгнул в воду.

8

Младший лейтенант Омельченко посмотрел в сторону своего напарника. Гнеушев двигался к их милицейской шестерке с противоположной стороны дороги, держал под мышкой черно-белый жезл и гроздь бананов, которыми, по всей видимости, угостил его дальнобойщик – шофер шестнадцатитонного «КАМАЗа». Он двумя движениями очисти банан и фрукт в один присест оказался у него во рту. Через несколько секунд с грозди был сорван еще один тропический фрукт, который также мгновенной исчез во рту напарника. «Как семечки грызет», – подумал Омельченко о своем коллеге.

Тот перешел дорогу и уже стоял перед ним, протягивая порыжевший от переспелости оставшийся один банан:

– Подкрепись, Шурик, смена только началась. Надо силы беречь.

– Засунь его себе… знаешь куда?

– Догадываюсь! – заулыбался Гнеушев, очистил кожуру и засунул банан в рот.

– Да нет. Не по назначению, – брезгливо поморщился Омельченко.

– Да я понял, на что ты намекаешь, – еще сильнее осклабился напарник, – Знаешь, в детстве, как в книге о Баранкине, все мечтали стать воробьями, а я – обезьяной, чтобы вволю нажраться бананов.

– Ну вот мечта и свершилась, – нескрываемой иронией заметил Омельченко.

– Хоть вы и старше по званию, – товарищ младший лейтенант, – Но все-таки попрошу без оскорблений. Все-то ты ко мне, Омельченко, придираешься, присматриваешься, принюхиваешься…

– Хочешь, Гнеушев, я тебе одну веселую, но поучительную историю расскажу?

– Только без намеков в мой адрес. А то ты любитель желаемое выдавать за действительное.

– Эх, – глубоко вздохнул Омельченко, – Как бы я хотел чтобы это было действительное, по отношению к тебе. Ну слушай. Один мужик от тещи из деревни на своем «Запорожце» парную свининку вез. Сам понимаешь: мужичок не богатый, видать, был. Перед отъездом сложил мясо в багажник своего «Запорожца», подумав, что за время обратного пути его прихватит на морозце.

Словом, едет домой, да вдруг на границе области останавливает его гаишник. Вроде нас с тобой. Сам понимаешь, наш брат редко когда «Запорожцы» останавливает, а тут вдруг мужику не повезло. К тому же мент явно желал подзаработать и нахально принялся раскручивать водителя. Говорит: «Почему же у вас, уважаемый, номерок забрызган и резина „лысая“? Непорядок». Мужик молчит. Понимает: спорить с нашим братом бесполезно. А гаишник продолжает: «А что у вас в багажнике? Оружия нет?» Мужик разводит руками, дескать, откуда ему взяться? Мент командует «А ну-ка приоткрой…» Делать нечего. Открывает мужик багажное отделение и на чем свет стоит клянет про себя тещу. А у милиционера, увидевшего куски парной свинины, глаза округлились, словно чайные блюдца: «Ух, какое мясо!» – не скрывает восхищения гаишник, и, нагло глядя водиле в глаза, спрашивает, нет ли у него пакета. Мужик достает пакетик, подает. Гаишник же лихо сбрасывает «крагу» – черную кожаную рукавицу – и начинает запихивать свинину в пакет, мол, не будете возражать, если штраф натурой возьму? Неудачный зятек пожимает плечами и лишь тоскливо смотрит, как наш брат гаишник самые лучшие куски себе выбирает. Словом, расплатился. Приехал домой злой. Когда от тещи-то выезжал, то прикидывал, что этой свинины его семье на месячишко-другой хватит… В расстроенных чувствах открыл багажник и видит там милицейскую «крагу» – забыл ее гаишник. Из любопытства сунул в нее руку и обомлел: там полным-полно денег. Стал тут же пересчитывать мятые бумажки – больше двух «лимонов»…

– Закончил, – с пренебрежением глядя на своего напарника, спросил Гнеушев. – Это камень опять-таки в мой огород?

– Да я вовсе не про бананы, которые ты выудил у дальнобойщика по принципу: с драной овцы, хоть шерсти клок…. Ты в отличие от того гаишника, в накладе никогда не останешься. Порода у тебя не та!

– Какая ж у меня порода? Еще больше обижаясь, спросил Гнеушев.

– Обезьянья, Гнеушев. Обезьянья. Сам ведь признался, что с детства приматом мечтал быть…

– Омельченко, я на тебя сегодня рапорт напишу.

На груди младшего лейтенанта закаркал радиоприемник:

– Внимание! Всем постам ГАИ и дежурным группам на линиях. Начинаем операцию «Перехват»! В шестнадцать часов пятнадцать минут при задержании автомобиля «Нива» вишневого цвета преступниками было применено огнестрельное оружие. Нарушители скрылись в направлении Кутузовского проспекта…

Омельченко посмотрел на часы: время подходило к одиннадцати вечера. Значит, с момента происшествия прошло уже около восьми часов. Он недовольно хмыкнул: не только по его сугубо личному мнению, но и по мнению большинства его коллег операция «Перехват» могла приносить положительный эффект лишь в первые пару часов после совершения преступления. Тем не менее, Омельченко распорядился, чтобы его напарник, ознакомленный с информацией, занял место на другой стороне Ленинградского шоссе и принял все меры для задержания преступников.

Пока Гнеушев переходил проспект, Омельченко вытянул жезл и приказал остановиться первой же проезжавшей мимо него «Ниве» вишневого цвета. Завизжали тормоза, и автомобиль резко вильнул к обочине, проехав еще по инерции добрые пару десятков метров. Оглядываясь на дорогу, Омельченко двигался в направлении остановившейся машины. Но не дойдя до нее, он увидел еще одну «Ниву» вишневого цвета, а за ней еще одну. Он опять вытянул жезл и чертыхнулся: «Нив» вишневого цвета отечеств

нная промышленность навыпускала столько, словно хотела на всех дорогах разбить вишневые сады. Это был самый популярный цвет среди автомобилей этой марки.

Три автомобиля, выстроившись друг за другом, мигали габаритками на обочине дороги. Омельченко подошел к первому. Из кабины выпрыгнула дама бальзаковского возраста в массивных роговых очках и протянула документы:

– Что-то случилось инспектор? За последние десять минут третий раз останавливают и производят досмотр?

– Случи-и-илось, – протянул Омельченко, внутренне негодуя то ли на автомобильную промышленность, покрасившую весь автопарк страны в бежевый и вишневый цвет, то ли на собственное начальство, которое по поводу и без повода по несколько раз за смену объявляло «Перехват». Он взял документы дамы и тут же вернул их обратно. Ему хватило и секунды, чтобы удостовериться в том, что документы не поддельные, и номера «Нивы» соответствуют истине. Он козырнул и направился ко второй машине, краем глаза заметив, что его напарник на другой стороне дороги о чем-то весело разговаривал с водителем зеленой «Ауди».

Через пару минут он отпустил и других двух водителей, а вишневые «Нивы» шли непрерываемым потоком. Но теперь уже Омельченко останавливал машины на свой собственный выбор. Со слов недовольных водителей он знал, что где-то на Тверской и в районе Белорусского вокзала тоже действуют проверочные посты.

Наконец, по рации протрубили отбой операции «Перехват», и Омельченко устало зашагал к месту стоянки своего «Жигуленка». Он посмотрел на часы и понял, что и на этот раз операция дала нулевой результат. Если бы преступников задержали по горячим следам, то «Перехват» был бы отменен в течение первых двух часов. В случае неудачи операция длилась в два, а то и три раза дольше. И хотя из милицейских сводок Омельченко знал, что говорить о неэффективности «Перехвата» в столице нельзя, но и отказываться от нее тоже было бы делом неразумным. Конечно, каждый постовой знал, что в таком огромном городе, как Москва, преступники имеют массу возможностей раствориться, спрятать, а то и успеть разобрать на части машину, на которой было совершено преступление. Здесь в этом миллионном мегаполисе, в отличие от областных центров, милиция просто не в состоянии контролировать каждую улицу. И этим умело пользовались матерые преступники.

Но самое главное, каждая операция «Перехват» отнимала у работников милиции слишком много не только физических, но и духовных сил. Ведь при проверке документов и досмотре подозреваемых автомобилей каждому милиционеру приходилось до предела напрягаться, удваивать осторожность и бдительность. Пусть случаи попадания на преступников и были редкостью, но за свою невнимательность расплачивались инспектора порой жизнью.

Омельченко открыл дверцу и сел на водительское кресло, устало положил локти на баранку. Гнеушев уже сидел в машине на заднем сидении, курил и пускал дым в его сторону.

– Черт побери! – сказал Омельченко, не поворачивая головы, – Объявляют операцию «Перехват» через восемь часов после преступления. Да за это время до Питера добраться можно!

– Старшим в задницу не заглядывают, – пустив дым прямо ему в затылок, ехидно сказал Гнеушев, – Или вы недовольны распоряжениями начальства, товарищ младший лейтенант?

– Я недоволен тобой, товарищ сержант. Я сотни раз просил тебя не курить в машине.

– Она что, твоя личная?

Омельченко стремглав вылез из кабины, открыл заднюю дверцу и на глазах у пешеходов и водителей, вытащил за рукав на мостовую сержанта. Тот от неожиданности не удержался на ногах и упал на спину.

Кто-то со стороны крикнул:

– Ребята, вы что взятку не поделили?

Оглавление | Назад | Дальше