Страница 1.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7

1. ЮБИЛЕЙ

1.

Юбилей – это когда много цветов, но ты еще жив.

Юбилей, это когда вдруг начинаешь понимать, какой ты талантливый, замечательный и отзывчивый человек, надежный и незаменимый друг и товарищ, добропорядочный семьянин…

Юбилей – это когда телефон накаляется от звонков, и все абоненты, которых ты знаешь и которые знают тебя, с которыми когда-то знакомился или был знаком, и, которых уже полузабыл, напоминают, что у тебя такая славная дата. Юбилей, он и в Африке юбилей. И не важно, какой круглой цифрой обозначатся в этот день твои годы, но все будут говорить, что ты еще совсем молод, что прекрасно выглядишь, что впереди у тебя еще долгая счастливая жизнь. И все, все до одного поздравляющего, которые приглашены на юбилей будут желать крепкого здоровья и обязательно напоминать, что с ним, здоровьем, в этом возрасте шутки плохи. В конце концов, юбилей, это когда тебе накапало двадцать пять, полтинник или, чего уж скромничать, все сто! Но уж по крайней мере, не сорок. Да и отмечать сорок годков, считалось приметой нехорошей. По крайней мере, по мнению самых модных астрологов, колдунов и магов в сорок человеческих лет, одна какая-то важная планета не уживается с другой не менее важной и задиристой, потому примирить их в сорок лет нет никакой возможности.

И хотя к мнениям астрологов и магов также как и их прогнозам, Иван Золотов относился скептически, но будить лихо, пока оно тихо, он не планировал. А потому Иван Золотов, бывший командир танкового батальона, а ныне майор в отставке, на свое сорокалетие ни друзей, ни коллег по работе, ни родственников не приглашал. Не приглашал не потому что, эту дату на Руси отмечать как-то не принято, а потому что настоящих друзей в этом огромном городе, в котором он родился, но почти никогда не жил, у него не было. Родственники его, как по отцовской, так и по материнской линии, проживали совершенно в другом конце страны. Была когда-то у Золотова жена. Но не долго и давно. До середины войны. И после расставания с которой, офицер российской армии Золотов вывел для себя одну простую истину: теперь у него лишь два пути: либо жить холостым и несчастным, либо жениться, а потом, как это уже случалось, искать смерти и хотеть умереть. Коллег же по работе не существовало по одной простой причине – не было самой работы. Иван Золотов без малого как год назад пополнил когорту российских почетных, но нищих пенсионеров. А круг его знакомых в этом огромном городе ограничивался территорией автостянки, на которой ему по счастливой случайности удалось на последние сбережения выкупить обшарпанный гараж и вклиниться со своим «Москвичем». В свой юбилей Золотов решил сделать себе самый простой и недорогой подарок – поспать подольше. Но ровно в семь утра задребезжал телефон, установленный еще с вечера на табурет. Не открывая глаз, Золотов снял трубку, потянул ее под одеяло, но услышать абонента так и не успел: телефон грохнулся на пол и разлетелся на части.

Золотов откинул одеяло, рывком поднял голову с подушки и точно попал ногами в тапочки. Затем покосился на приплюснутый корпус аппарата грязно-зеленого цвета. Цвет, который сопровождал его более двадцати последних лет жизни, а корпус телефона в его воображении даже чем-то напоминал сорванную и отброшенную на землю башню танка. Достаточно было вставить в одно из отверстий наборного диска какой-нибудь стержень, и корпус превратился бы в миниатюрную башню боевой машины.

Он собрал части и внутренности аппарата, накрыл их крышкой, поставил телефон на подоконник и открыл дверь балкона. Утро встретило солнцем и теплом, бранью и криками, доносившимися снизу.

Он вышел на балкон и посмотрел вниз. В метрах ста от его окон простиралась, обнесенная металлическим гофрированным забором, автостоянка. Внизу под самыми окнами около въездных ворот стояла «Ока» Витьки Вертолета, пор мнению ее хозяина «маленькая, но подлая родная сестра КАМаза». Двери малолитражки были открыты и ее владелец, отчаянно жестикулируя, что-то объяснял крупногабаритной женщине. Дама, уперев руки в бока, некоторое время молчала и, по всей видимости, выслушивала аргументы противника, но когда доводы юного оппонента ее не убедили, она, несмотря на свои тяжелые формы, с завидной сноровкой вырвала металлический кол, подпиравший забор автостоянки, замахнулась им и сделала несколько молниеносных шагов в сторону парня. Тот со всех ног пустился бежать в противоположную сторону от автостоянки.

Золотов, с улыбкой наблюдая за столь ранними выяснениями отношений между парнем и женщиной, нисколько не сомневался в том, что Полина Петровна Шишкина, ныне действующая теща Вертолета, если бы того сильно пожелала, легко бы настигла зятя. Но в это время на дороге, ведущей к воротам, объявился родной брат «Оки». Золотов не сразу заметил буксировочный трос, на котором КАМаз подтянул к самым воротам серебристый «Мерседес».

С подножки грузовика спрыгнул водитель, отцепил трос и подошел к иномарке, из которой не без труда выбрался высокий и плотный мужчина – даже представительского класса «Мерседес» был ему тесен. Скотопромышленник Сергей Самохвалов, которого все обитатели автостоянки за глаза называли не иначе как Мерином, указал пальцем на закрытые ворота, потом посмотрел на охранную будку, на мостике которой снисходительно улыбался сторож, и достав из кармана бумажник, вынул из него купюру и отдал водителю грузовика.

Женщина, потеряв всякий интерес к парню, уже стояла рядом с Мерином. И пока КАМаз, неуклюже разворачивался на узкой дорожке, Витька Вертолет незамеченным юркнул в свою «Оку», и на сколько позволяла мощность малолитражки, рванул от греха подальше.

Сторож не спеша спустился с крылечка охранной будки и открыл ворота. Даже не видя издалека выражения его лица, Золотов знал, что сторож, глядя, как не под силу одному Мерину толкать под горку машину на территорию автостоянки, в этот счастливый для него момент от души улыбался. Но к великому сожалению сторожа, помощь подоспела в лице Полины Петровны, которая всем телом налегла на задний бампер иномарки и вместе с ее владельцем лихо втолкнула машину в ворота.

Старик с ненавистью сплюнул, и, закрыв ворота, направился к «Фольксвагену», который одиноко стоял около самого крайнего гаража. Он осмотрелся по сторонам, не наблюдает ли за ним кто-нибудь со стороны, и, не заметив вокруг никого, достал из кармана куртки пакет и запустил в него пятерню. Потом что-то обильно посыпал на крышку капота. Тут же со всех сторон к «Фольксвагену» стали слетаться голуби. Но старик уже не видел, как они, оттирая друг друга, склевывали хлебный мякиш. Он в три прыжка преодолел ступеньки и закрылся в своей будке.

Под вялым порывом ветерка Золотов съежился: утренняя увертюра к дневному спектаклю начиналась забавно. Он уже хотел оставить балкон, но в это время на плечо упала какая-то ядовито оранжевая тряпица. Золотов снял ее с плеча и с удивлением обнаружил в руке женский лифчик. Ажурный, в кружевах он, по всей вероятности, принадлежал худенькой молодой даме.

– Ни хрена себе подарочек к юбилею! – хмыкнул Золотов и без всякой надежды поднял голову. Предмет дамского белья сорвало с какого-то балкона и занесло порывом ветра. – И что бы значил такой подарок?

По сорокалетнему опыту Золотов знал, что только по дням рождения у именинника вдруг начинает появляться довольно много ненужных и непригодных в жизни вещей. Но женских лифчиков ему еще никто не дарил.

Он ощутил, что кто-то за ним с таким же удивлением, с каким он разглядывал подарок, наблюдает. Он повернул голову и увидел соседа по балкону. Тот вежливо улыбнулся:

– Доброе утро. Оно, действительно для вас, наверное, доброе…- Сосед кинул взгляд на лифчик.

– Да нет, – передернул плечами Золотов, – Видимо, ветром надуло.

Во избежание новых вопросов, которые, как правило, перетекают в доверительные разговоры, он покинул балкон и зашел в комнату. Не зная, что делать с чужой вещью, Золотов сунул вещицу в карман куртки.

Утренняя пробежка по давно отработанному маршруту: туалет – ванная – кухня – закончилась осмотром внутреннего состояния холодильной камеры, в которой кроме початой накануне вечером бутылки водки, трех яиц, пачки сливочного масла, да сковороды с гречневой кашей ничего не было.

– Если закуска еще не закончилась, значит, пьянка еще не начиналась, – буркнув самому себе под нос, Золотов водрузил сковороду на электроплиту, и щелкнул кнопкой телевизора. Из динамиков раздался печально-торжественный марш «Прощание Славянки». Он посмотрел на экран: шла передача о выводе советских войск из Афганистана. Танковая колонна пересекала горный мост над рекой.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7