Оглавление | 1. Московское время 10.00 | 2. | 3. | 4. | 5.

ГЛАВА 2

3.

В банкетном помещении зала для приема особо важных персон Ключников, дождавшись своей очереди, без особого желания, в отличие от других подобострастных рукопожатий, дотронулся до вялой ладони босса. И в шуме всеобщих восторгов он лишь услышал негромкую просьбу Горянского обождать его с полчаса, пока не закончится официальная часть встречи. Андрей понял так, что приехавший навестить родную землю телемагнат, желает уже по дороге в город о чем-то с ним побеседовать. В ответ он, ни слова не говоря, лишь согласно кивнул головой и отошел к дальнему столику с прохладительными напитками. Издали он наблюдал, как Горянский, держа в руке бокал с минеральной водой, в течение одной-двух минут беседовал с тем или иным бизнесменом, после чего подносил бокал к губам, давая понять собеседнику, что аудиенция окончена. Абсолютно всем встречавшим был давно знаком этот жест Горянского. На приемах ли, на банкетах или фуршетах, Горянский никогда не расставался с бокалом, будь в нем минералка или шампанское. И если уж подносил его к губам, то это означало, что разговор исчерпан.

Наконец последний управляющий банком, приехавший в аэропорт зарегистрировать свое почтение с Горянским, направился к выходу, и босс, улыбнувшись, кивнул Ключникову: ну, что, мол, зря время теряем, поехали. Он первым пошел к выходу, увлекая за собой четырех охранников.

На автостоянке аэропорта блестели на солнце два огромных черных «Мерседеса»: его, Ключникова, и Горянского.

– Ну, что, Андрюша, прокатишь на своей машине?

– Всегда, пожалуйста, Всеволод Аркадьевич, ответил Ключников, заметив боковым зрением, как сразу напряглись лица телохранителей.

Тут же один из них, видимо, старший, подошел к Горянскому и что-то шепнул ему на ухо.

– Хорошо, хорошо, – согласился Горянский, поедем на нашем. И уже, разводя руками, к Ключникову, – Вот видишь, Андрюша, там, в Европах, моя охрана ходит полусонная, а здесь, на родной земле, шагу самостоятельно не разрешает сделать.

Они уселись на заднее сиденье бронированного автомобиля, который плавно выкатил их с аэровокзальной площади.

– Ну, рассказывай, – бросил Горянский, откинувшись на спинку из мягкой кожи, – Как тяжело мне стали даваться всякие перелеты!

– Да у нас все по планам, Всеволод Аркадьевич, вы же сами это прекрасно знаете. По годовому, по квартальному, по месячному…

– Как при социализме, – с иронией улыбнулся Горянский, – Я тебя Андрей, не про творческие планы спрашиваю, хотя, конечно, и до них доберемся, а о финансовом положении канала. За последние полгода я подарил редакции, если можно так сказать, более сорока миллионов долларов. Черт побери, но когда же будет отдача? Пойми, надо мной скоро будут смеяться все бизнесмены. Я имею телекомпанию, которая не приносит прибыли.

– Но ни одна российская телекомпании не приносит прибыли. Вы это тоже прекрасно знаете, Всеволод…

– А моя должна приносить, – перебил Ключникова Горянский, – Понимаешь, моя должна. Иначе не был бы я Горянским. Что у вас там с рекламными поступлениями? Небось, из всех компаний, затерялись где-нибудь в середнячках?..

Ключников промолчал: это было так. Из шестнадцати телекомпаний «Бюро-ТВ», которое он возглавлял, по рекламным поступлениям занимало только седьмое место.

– … и спит вся ваша рекламная служба, ожидая, когда гора придет к Магомеду. А ведь полгода назад вы предоставляли мне массу планов и разработок по увеличению рекламных сборов. Заверяли, что выбьетесь в тройку. Но как получали четыре миллиона долларов в месяц, так их и получаете. А ведь полгода прошло. Полгода, Андрей Егорович!

– Конкуренты тоже не спят, Всеволод…

Горянский снова перебил его, но теперь уже перешел на разговор без фамильярности:

– Андрюшенька, милый мой, я понимаю, ты работник творческий. Но что мне до конкурентов. Тем более, сколько получает среднестатистический журналист на государственном канале, сколько получает главный редактор телеканала – крохи! А сколько получаешь ты? Сколько получает твой репортер? В десять раз больше. Так потому в десять раз больше вы должны и вкалывать!

Ключникову хотелось сказать, что последние четыре дня ему даже пришлось ночевать в своем кабинете, как, впрочем, и многим редакторам отделов и репортерам. Ему, как военному, хотелось отрапортовать, что выпускаемые в эфир его командой новости и передачи, выполнены куда профессиональнее и ярче, чем на других каналах. Но рекламодателей от этого не прибавлялось только по одной простой причине: многие из них не хотели связываться с «Бюро-ТВ» именно потому, что телеканал принадлежал не государству, ни частной компании, а Всеволоду Аркадьевичу Горянскому в одном лице. К магнату у многих было чувство двоякое: его и уважали за умение наращивать капиталы, и боялись за его порой бессмысленные и непредсказуемые действия, которые, как правило, боком отражались на партнерах. Боялись, что, не дай Господь, разразится очередная междоусобная война, между какой-нибудь государственной службой и им, Горянским. Между, опять же Горянским и кем-нибудь из его крупных конкурентов, и тогда именно он, рекламодатель, останется в проигрыше. Чего скрывать, с «Бюро-ТВ» работали активно лишь руководители зарубежных фирм, бизнесмены и банкиры, которых поддерживал и которым оказывал помощь, и в дружбе с которыми был заинтересован лишь сам Горянский.

Но Ключников теперь предпочитал отмалчиваться, лишь изредка в знак согласия со словами босса кивал головой: так, мол, оно, многоуважаемый Всеволод Аркадьевич, так и есть. Впрочем, Андрей был готов к очередной выволочке и теперь с внутренним вздохом отметил, что разыгранным Горянским гнев пошел на убыль.

– Надо, надо привлекать новых партнеров, – заканчивал тираду Горянский, – Ведь не буду же я, Андрюша, все делать за вас сам. Кстати, ты приглядись к рекламной службе, к ее руководителю, может они просто пассивны? Может…

– Всеволод Аркадьевич, – с переднего кресла раздался голос руководителя охраны, – К вам на квартиру едем и

и на загородную дачу?

Мимо окон уже пролетали коробки жилых домов, перекрестки, тротуары, не смотря на разгар воскресного дня, до отказа наполненные пешеходами.

– Нет-нет, едем сразу в студию. Иначе, зачем бы я брал с собой такого пассажира, как главный редактор канала «Бюро-ТВ»? Мне самому хочется посмотреть, как кипит творческая жизнь. Кстати, Андрей Егорович, что у нас сегодня на ужин, чем сегодня порадуете своего босса?

Ключников с полуслова понял, о чем идет речь. Горянский по приезду в страну всегда любил посмотреть и оценить расширенный вечерний выпуск новостей.

– На закуску, Всеволод Аркадьевич, расскажем об одном проворовавшемся чиновнике. Взяточник.

– Кто такой? – напряг внимание Горянский.

– Заместитель начальника налоговой службы западного региона некий Власов. С его подачи в стране растворялись десятки вагонов с импортными куриными окорочками…

– Не знаю такого. Молод, наверное. А молодые ведь они как хотят? Сразу и по крупному, чтобы одним махом на всю жизнь хватило. Ну, да ладно, а что у нас на первое?

– Аналитический блок по Чечне. Подтекст таков: зачем должен гибнуть русский солдат? Давно уже настала пора перейти к мирным переговорам.

– Да-да, это в жилу. Я на Западе тоже об этом говорю всем политикам и бизнесменам: пора заканчивать войну, и самим горцам дать выбор для самоопределения. Пусть живут, как знают и умеют. Только и России после их самоопределения нужно быть принципиальной. Не давать ни рубля, ни копейки. Ни на жратву, ни на одежду. Пусть голодают и мерзнут – сами этого захотели.

Он замолчал, задумавшись о чем-то своем. Глядел в окно, и Ключникову даже показалось, что в среди легкого урчания мотора он слышит, как скрипит зубами Горянский. По крайней мере, мускулы на его щеках подрагивали вовсе не от неровной дороги. Но через минуту он опять всколыхнулся:

– Ну, а на второе как, Андрюша: мясо будет с кровью или запеченное?

– Как вам сказать: до вечера хотим определиться. О трагедии на флоте и гибели одного из кораблей во время учений сейчас ходит много версий. Мой редактор новостей записал мнение двух адмиралов о том, что якобы произошла перестрелка между двумя нашими же кораблями. Один другого и затопил. Бред какой-то!

– А что говорят на других каналах? – Горянский оживился.

– Одни твердят о том, что произошел взрыв в машинном отделении, другие о подводной мине, оставшейся со времен Отечественной войны, третьи о диверсии американцев.

– А о том, что сами друг в друга постреляли никто не говорит?

– Нет. Все, понимают, что этого просто не могло произойти. Полный нонсенс!

Горянский часто заморгал – это был верный признак того, что его мозг в данную минуту лихорадочно работает. Наконец, с какой-то обидой вымолвил:

– Ну почему сразу нонсенс? Адмиралы есть? Есть! Говорят? Говорят! Отличная версия! Впрочем, я на ней не настаиваю, ведь ты же, Андрюша, главный редактор канала, не правда ли?

На лбу Ключникова выступила испарина. Не трудно было понять, что Горянский не просто просит, а требует включить в вечерний выпуск новостей именно эту самую бредовую версию, которая аукнется небывалым скандалом.

– Мне кажется, Всеволод Аркадьевич…

– Это вам кажется, Андрюша. Вы что морской волк? А вот два опытных адмирала – в морских делах, ох, как разбираются. И не нам их судить: маразматики они или пока в здравом уме. Тем более у «Бюро-ТВ» разве не может быть своей версии? Ну ладно, что пить будем? Чай, кофе, коньяк?

Ключников, расслабил узел галстука, что не укрылось от взора босса.

– В одном из Сибирских регионов проходят выборы губернатора. Три кандидата: от коммунистов, либералов и, так называемых, бобров. Наши, демократы, до финала не дошли. Не знаем, кого и поддерживать. Вот хотели узнать ваше мнение, Всеволод Аркадьевич?

– Так, так, так… Нам, конечно, эти бобры и коммунисты по фигу. А как фамилия либерала?

– Если не изменяет память – Величко. Антон Григорьевич!

Горянский неожиданно во весь голос рассмеялся, откинулся на спинку сиденья:

– Вот он мне и попался, голубчик. Ты, Андрюша, пока никого из кандидатов в губернаторы не трогай. Вообще снимите на день-другой этот блок. А завтра я тебе подскажу, за кого нам надо уцепиться, и кого провести на должность.

«Мерседес» сделал плавный вираж и устремился к огромному зданию телецентра. Горянский чуть склонился, глядя в затемненное окно на силуэт телебашни.

– Да, Андрюша, а антенны и пейджинговое оборудование на башне мы уже разместили?

– Так точно, – по-военному отрапортовал Ключников, – Матвей Трошин, наш технический директор, добился разрешения на размещение антенн и установку передатчиков. Все в норме, все работает.

– И сколько времени работает?

– Вторые сутки. – и стараясь оправдать такой короткий срок работы пейджингового центра, который ни с того ни с сего потребовался в прошлый приезд Горянскому, Ключников начал было перечислять причины задержки, – Институт средств связи долго проводил экспертизу проекта…

Но Горянский не стал вслушиваться в детали. Было видно, что по большому счету они его даже не интересовали. А вот тому событию, что передатчики заработали как раз к его приезду, как показалось, Ключникову, даже обрадовался.

– А этот самый Матвей Трошин, сейчас в студии?

– Да, все мои заместители дожидаются вас.

– Это хорошо. Слушай, Андрюша, а можно заказать в ресторане башни столик на двоих?

– А мы хотели вас отменно накормить в студии «Бюро-ТВ»…

– Это позже. А на четырнадцать часов обед закажите в ресторане башни. В Золотом зале. На двоих.

Машина остановилась около ступенек лестницы. Горянский обождал, когда телохранитель откроет ему дверь, и вышел.

День был в разгаре. Солнце нещадно припекало.