Оглавление | 1. Московское время 12.30 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6.

ГЛАВА 3

1. Московское время 12. 30

Они подъехали к башне на такси, и Корень, выйдя из машины, присвистнул:

– Галюнчик, а не в Мавзолей ли нас привезли?

Она взяла двумя руками его под локоть, прижалась щекой и тихо засмеялась:

– К Господу легче попасть.

Длинная пестрая очередь желающих попасть к Господу плотно обвивала длинную, из высоких металлических прутьев, изгородь, которая окружала телерадиоцентр. Даже если на миг стать правильным во всех отношениях, далеко не блатным и не крытым гражданином и, как полагается в цивилизованном мире найти крайнего в этой очереди-гидре, то по всем расчетам занять столик в ресторане можно будет только через сутки. До сих пор неунывающий Корень сморщил лоб, явно не представляя, как ему поступить в такой ситуации. Впрочем, парящиеся под солнцем очередники могли наблюдать за двумя рядами телевизоров, каждый из которых был настроен на определенную программу вещания. Из рекламного плаката можно было узнать, что все эти каналы вели вещание именно с этой, самой высокой в Европе телебашни.

Группа иностранцев в длинных шортах и футболках на выпуск скучилась чуть в сторонке, словно не желая прикасаться к обливающейся потом очереди. Тем не менее о чем-то хором говоря на своем тарабарском языке все, задрав головы, старались что-то увидеть на шпиле башни.

– Борь, а может быть, поедем в другое кафе?

Но Корень не привык отступать перед трудностями, да к тому же ему хватило трех минут, чтобы оценить ситуацию. Он уже провожал взглядом парнишку в шортах и красной бейсболке. За ним покорно следовали две эффектных девицы, которые еще минуту назад находились в середине очереди. Бейсболка воткнула своих протеже за десяток метров от входа. Этот вариант тоже не устраивал Корня. И у него появилась дерзкая идея обратиться к своим «друзьям».

– Кто был нам враг, тот станет другом, – улыбнувшись сказал Корень то ли Галине, то ли себе самому, – Подожди меня здесь дорогая. Я быстро.

Он бодро направился к одному из милиционеров, которые лениво прохаживались около заветных ворот.

– Приветствую сержант! – улыбаясь до ушей, сказал он хилому стражу общественного порядка.

– Ну, чего надо? – видно было, что у милиционера на такой жаре не было никакого желания вступать в дружескую беседу, – Если сортир ищешь – то там.

И он неопределенно махнул в сторону парка.

– Да нет, дружище, – Корень отбросил всякие условности, – Денег хочешь заработать?

– Тебя что ли замочить?

Борька неслышно скрипнул зубами: вот гад! Перегрелся, что ли? Реакция на все – только негативная. Со свободными людьми разговаривает, словно вокруг него только зеки. Но сколько бы ни кипела душа, Корень продолжал улыбаться, как будто сержант был его лучшим другом.

– Дружище, я плачу тебе десять баксов, а ты меня с девушкой подводишь прямо к контролерам. Идет?

Глаза стража порядка оживились.

– Пятнадцать, – процедил он сквозь зубы, исподлобья бросив взгляд на своего напарника. Тот и не глядел в их сторону.

– Хорошо, уговорил, – вынимая из заднего кармана штанов деньги, Корень свободной рукой уже успел махнуть Галине: иди, мол, сюда.

Сержант, активно расталкивая толпу, окружившую проход на территорию телерадиоцентра, подвел Корня с Галиной прямо к контролеру. Пальцем толкнул вверх козырек фуражки и промямлил:

– Иванна, я тебя предупреждал, что ко мне друзья сегодня придут. Так вот, пришли…

Из толпы мента тут же закидали недостойными словами и фразочками, что на него не возымело совершенно никакого эффекта. Не обращая ни на кого внимания, даже на саму «Иванну» он втолкнул Корня прямо к кассовому окошечку и, не спеша, ретировался обратно.

Первый круг ада был пройден. Второй только начинался. Счастливчики с билетами, прежде чем добраться до заветных лифтов, активно заполняли бланки, внося в них полный набор данных о собственной персоне. Словно ни в ресторан, ни на смотровую площадку они хотели попасть, а заполняли анкеты для вступления в коммунистическую партию. Авторучек и карандашей, конечно, не хватало, но счастливчики, оказавшиеся по ту сторону забора активно делились личными пишущими принадлежностями с бескарандашными соседями.

У Галины в сумочке ручка нашлась. И теперь Корень, чуть ли не ежесекундно почесывая ее макушку, вносил в бланк имя и отчество, паспортные данные, место проживания, которое, увы, пока у него было только временным.

Наконец, они устремились к милицейскому кордону, встречая на своем пути грустные лица тех, кто по какой-то случайности оказался с пакетом, «дипломатом», биноклем и всякими остальными предметами перед зорким оком охранников. Всех их разворачивали обратно, указывая на длинную очередь в камеру хранения. С собой брать разрешалось только фотоаппараты и ничего больше.

Впрочем, после тех террористических актов, что год назад пронеслись по городу, жесткие меры со стороны администрации башни и городских властей были оправданы. Не хватало еще, чтобы террористы оставили страну без телевидения. Случись, что вдруг, по мановению палочки злой феи, на башне вдруг вышла из строя вся аппаратура и антенны, страна опустилась бы в настоящий телеинформационный коллапс. Это было бы все равно, что в наш электронный век оказаться без света и пользоваться лучиной.

Понимал ли это Корень, заполняя бланк? Скорее только догадывался. Да и костерить на чем зря ментов ему было за что.

Перед последней проверкой они оказались чисты, как соколы. У Галины лишь крохотная сумочка, а Корень кроме газеты, которой он как ширмой прикрывался, когда проводил операцию по чужим карманам, никогда в руках ничего не носил. Лифт доброжелательно раскрыл перед ними двери, и уже через минуту они, тесно прижавшись друг к другу, неслись на свое «седьмое небо».