Оглавление | 1. Московское время 12.30 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6.

ГЛАВА 3

4.

– Никакого очерка у меня, Пашка не получается, – Жанна опустилась на зеленый газон и взяла из его рук мороженое, – Не о чем писать, понимаешь?

Мостовой присел рядом и внимательно наблюдал, как она кончиками пальчиков раскрывала мороженое.

– Люди вашей профессии в последнее время окружены каким-то величественным ореолом, а я вот четыре смены уже с вами и все так обыденно. Каждый день замки долбите, двери выколачиваете. Не спасатели, а настоящие слесари! Только вкалываете бесплатно.

Она пристально посмотрела на него. Он, опустил глаза:

– Что поделаешь? Такая вот рутинная работа. Пиши то, что видела…

– Ну, не о лошадях же, Паша? А о том, как ты любовника спасал, можно только фельетон изобразить. Мне хотелось о чем-нибудь серьезном, героическом.

Она отвернулась и совсем неожиданно для Мостового облокотилась на его спину. Пашку даже передернуло. Он бы так, запросто, не смог. Но было боязно и в то же время приятно чувствовать ее острые лопатки. И, чтобы не спугнуть девушку, сказал:

– Но ты же с нами была на автоавариях, видела, как вытаскиваем людей из искореженных автомобилей…

– Об этом каждый день в газетах пишут. Да и на телевидении тему заездили. Даже обывателю стало неинтересно.

– Ну, а что бы ты хотела написать? Про ураган, наводнение, цунами?

– Ага, – она вполоборота повернула голову, и развивающиеся пряди ее тяжелых ровных волос, упали ему на щеку.

– Тогда тебе нужно было работать не с нами, а со специалистами Центроспаса. Это их прерогатива – ликвидировать последствия землетрясений и наводнений. А мы – разбираемся с чрезвычайными ситуациями только в своем округе.

– А тебе хотелось бы работать в этом самом «Центроспасе».

– Каждый солдат мечтает стать генералом, и каждому, кто хоть немного чувствует себя спасателем, хочется испытать себя. Там ребята, я слышал, ни в воде не тонут, ни в огне не горят…

– А в горы ты для чего лазишь? – она резко повернулась и положила ладонь на его колено, – Возьми меня с собой следующий раз! Когда вы собираетесь?

– Чтобы ты сидела у подножья и варила на всю группу кашу?

– Это почему?

– Чтобы дойти до вершины, нужно иметь хоть какие-нибудь навыки.

– А ты меня научи!

– Сейчас? Вот так, сразу?

– А что, слабо? Думаешь, я – тупая и непонятливая? Только ручкой по бумаге водить могу…

Он впервые за время их разговора широко улыбнулся и принял ее вызов:

– Хочешь по стене этого дома взобраться на крышу? – он кивнул в сторону пятиэтажного здания управления по чрезвычайным ситуациям, рядом со входом которого стояла их дежурная машина.

– Сейчас? Вот так, сразу? – повторила она его же слова.

– А чего тянуть? Назвалась груздем…

– И полезу! Тащи свои петли и веревки, – она с нескрываемым испугом посмотрела на кирпичную стену, – Как говорят, надежда умирает последней!

– Сразу после хозяина, – хохотнул Мостовой и поднялся с газона. – Ну, тогда жди, пока я поднимусь на крышу и привяжу подъемку к стропилу.

Через десять минут на Жанне был уже страховочный пояс, которому Мостовой закрепил зажимное устройство.

– Слушай меня внимательно. Это жумар – специальное приспособление для индивидуального подъема, – он показал на небольшой блок с колесиком рычагом, в который была продета страховочная веревка, – Вдеваешь ногу в петлю, затем подтягиваешься. Стопорное устройство зафиксирует тебя. Затем снова подтягиваешься…

– Эй, молодежь, что вы там еще удумали? – метрах в десяти, подбоченясь стоял Романцев.

– Да вот, Жанна хочет на крышу подняться по стене

Романцев посмотрел на небо, на котором не было ни одной тучки, почесал затылок и негромко произнес:

– Эх, чем бы дети не тешились, только б водки не просили. Мне бы ваши годы…

Он, как появился, так и снова незаметно исчез в помещении оперативного дежурного.

Жанна с грехом пополам добралась уже до третьего этажа. После каждого удачного подтягивания параллельно стене она оборачивалась и смотрела на своего учителя: так ли, правильно она все делает?

– Паш, мне травится! Ну, что, берешь меня с собой в горы? Я даже согласна кашу варить…

– Давай, давай, – подбадривал он ее, – Напишешь, как сама поднималась на пятый этаж, чтобы спасти какую-нибудь дворнягу или кота.

– Паш, – кричала она сверху, – А ты животных любишь?

– Только крокодилов.

– Почему крокодилов?

– А потому что это единственное из животных, которые не могут высовывать язык. Они им не болтают как ты, а знай – делают свое дело. Остальные все звери для меня хороши только в зоопарке.

Слышно было, как она, довольная собой, весело рассмеялась. Но вопросы продолжали градом сыпаться сверху. Она была уже на уровне четвертого этажа.

– Ты их боишься, что ли? – она была уже на уровне четвертого этажа.

– Кого животных? Конечно, боюсь.

– А еще чего боишься?

– Журналисток. – крикнул он и почувствовал, как лихорадочно застучало сердце.

– Сильно боишься?

– Как огня.

– Значит, и огня боишься?

– И огня – тоже. Хватайся за козырек и придерживайся. Я сейчас поднимусь и помогу тебе влезть на крышу.

– Я сама!

Но он уже не слышал ее слов, а перепрыгивал вверх по три ступеньки. Когда он, выбравшись через люк, оказался на крыше, она уже отцепляла от себя страховочный карабин. Раскрасневшаяся и улыбающаяся.

– Пашка, я была такая трусиха, даже к краю балкона, бывало, боялась подходить. А тут сама…

– Мостов-о-ой! – услышали они снизу крик Романцева, – На выезд. Срочно!

Через несколько секунд они уже были около дежурной машины:

– Что случилось?

– Башня горит. – Шмыгнул носом Романцев.

– Какая башня? – не понял Пашка.

– Как какая? В городе у нас только одна башня. Телецентр.

– Она же не может гореть, она же бетонная! – не подделывая удивления, захлопала ресницами Жанна.

– Все может гореть, Жанночка. И даже камни!