Страница 28.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6

ГЛАВА 4

6.

Генерал Сиснев был вне себя от гнева. Утром капитан Мамедов положил перед ним целую охапку личных дел призывников, одни из которых скрывались от призыва, другие были забракованы медицинской комиссией, третьи по каким-то неведомым Сисневу обстоятельствам успели получить отсрочку от службы в армии. План призыва, так тщательно составленный несколько месяцев назад и одобренный вышестоящим начальством, за что генерал Сиснев получил устную благодарность от командующего округом, теперь трещал по швам.

То, что многие молодые люди, дабы не быть застигнутыми врасплох повесткой, меняли место жительства, было для Сиснева не новостью. Определенный, но довольно стабильный процент уклонистов существовал каждый новый призыв. Для обнаружения и поимки дезертиров, существовало много разных военкоматовских способов и уловок. Офицеры оперативно выясняли адреса и местонахождение многочисленных родственников призывника, сообщали о них в местные военкоматы, к поискам подключали участковых работников милиции, и проверяли адрес за адресом. В период призыва, некоторые отделы военкоматов превращались в частные сыскные агентства. И общими усилиями половину уклонистов все-таки удавалось обнаружить и насильно, без согласия, доставить на пункт мобилизации.

Призвать под армейские знамена мнимых больных было куда тяжелее. Сиснев не раз бывал в мрачных и душных залах домов культуры, где проводилась медицинская аттестация, видел довольные и здоровые лица парней, торжественно машущих справками об освобождении или отсрочками от призыва, и восхищаясь мощными фигурами и тугими бицепсами, не мог не догадываться, что все диагнозы о пороках сердца, шизофрении, истощении, плоскостопии, – дело рук самих врачей. По его приказу самых отъявленных бугаев, кому удалось заполучить вожделенные справки, направляли на повторную медкомиссию, в правдивости и ответственности работы которой Сиснев тоже был далеко не уверен.

Что же касается отсрочек, которыми награждались некоторые призывники по странным причинам, то после утреннего разговора с капитаном Мамедовым, и в этом деле каких-то особых тайн для Сиснева не осталось. Просмотрев тройку личных дел призывников, которые получили отсрочки, генерал догадался, что жалость была проявлена самим капитаном Мамедовым. Никто из этих троих на дневном отделении вуза или техникума не учился, никто не имел одиноких, престарелых родителей, никто не успел жениться и обзавестись двумя малышами.

Генерал Сиснев, искоса наблюдая за стоявшим по струнке начальником мобилизационного отдела, перелистывал страницы, ожидая от подчиненного офицера хоть каких-то оправдательных действий. Но Мамедов продолжал стоять столбом, даже когда внимание генерала прервал телефонный звонок, и раздраженный голос жены, который капитан не мог не услышать, потребовал в течение дня профинансировать путевку на Карибские острова. На лице капитана не дернулся ни один нерв, когда генерал посетовал, что половина строителей из-за отсутствия заработной платы, покинула дачный участок. Капитан, видно, вовсе не желал вникать в денежные проблемы вышестоящего начальника с лампасами на штанах, и этот факт, в конце, концов, вывел Сиснева из себя.

Захлопнув последнею папку, он швырнул ее в общую кипу уклонистов, ударил кулаком по столу и сделал громогласный вывод, что капитан Мамедов не достоин ни очередного воинского звания, ни высокой должности, и вообще – в скором времени должен подготовиться к отправке в войска. А еще лучше, если бы он понюхал пороха на северо-кавказском фронте. Упомянув о фронте, Сиснев с удовлетворением заметил, как нервно задергалась левая бровь капитана Мамедова, как обмякли его плечи. Но и после такой перспективы Мамедов продолжал хранить лишь молчание: не объяснил, ни намекнул, ни пообещал…

Генерал с остервенением пнул дверь ногой и, оставив капитана стоять по стойке смирно, лишь бросил через плечо, что найти его теперь можно только в Союзе ветеранов.

Теперь, сидя в кресле вице-президента, он набирал номер телефона Бориса Козьмича Курникова, желая потребовать от него в ближайшие же часы, невзирая на очередной приступ болезни, подписи, которые ветеран должен проставить на договорах о спонсорской помощи. На деньги от благотворителей генерал рассчитывал закупить несколько машин со строительными материалами, в том числе с облицовочным кирпичом и бордюрным камнем, которые пойдут, например, на косметический ремонт фасада Союза ветеранов. Или на переделку этого кабинета.

– Алло, Борис Козьмич, ну как ваше драгоценное здоровье, дорогой? Вы знаете, я с утра не нахожу себе места, вспоминая о вашем недуге… – даже в пустом кабинете генерал заставил снять с себя маску угрюмости и недовольства несогласованными с ним действиями капитана Мамедова. Он даже улыбался в трубку, жалея о том, что его доброжелательную улыбку не может увидеть старый фронтовик и его общественный начальник.

– Да-да, я просил бы вас подписать договора и расходные ордера… Да-да, в нашем помещении надо провести небольшой ремонтик. Конечно, конечно всю часть спонсорских средств мы непременно направим на поддержку брянских следопытов. Завтра утром? Вот и чудненько.

Он хотел уже было вернуть трубку на аппарат, но вспомнил о старике, готовом пожертвовать денежной компенсацией, которую представило ему германское правительство за моральный ущерб.

– Да, вот еще что. Забыл справиться о здоровье и самочувствии вашего фронтового товарища. Да-да, того самого, с которым вы меня знакомили. Не понял, что он желает? Купить восемь автомобилей «Ока» для инвалидов чеченской войны? А почему не лекарство, почему не подарки или продукты питания? Впрочем, это его право. И мы ему поможем. Кстати, передайте вашему товарищу, что завтра нас с ним ждут на телевидении.

Он вернул трубку на аппарат и постучал пальцами по столу, раздумывая о странном желании не менее странного старикана. Конечно, для генерала Сиснева самым лучшим вариантом был бы факт перевода всей денежной компенсации на счет Союза. А уж потом Сиснев смог бы уговорить партизана отказаться от безумной идеи. В госпиталях не хватает лекарств, в центрах реабилитации однообразное питание, и гораздо лучше потратить деньги на всех стразу, чем на кого-то конкретно.

Избитая фраза, об улучшении благосостояния общества, а не отдельного конкретного человека так горячо любимая высшим руководством страны, и в сердце генерала Сиснева вызывала куда больше оптимизма.

Оглавление | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6