Оглавление | 1. Московское время 7.45 | 2. | 3. | 4. | 5.

ГЛАВА 1.

3.

– Какие люди! Как мы вам рады! Пожалуйте, пожалуйте! – старший дежурного наряда Андрей Хищенко, увидев в дверях дежурной комнаты новую смену, в лице Семена Гречишина, совсем еще необтесанного пожарного, развел руки в стороны, словно желая обнять молодого коллегу.

Следом за ним в дежурку вошел и лейтенант Сергей Климков, старший пожарный новой смены, и прапорщик Вадим Скрипник. Последний вступился за молодого коллегу, понимая, что если смешливого Хищенко вовремя не остановить, то Сенька получит изрядную долю насмешек.

– Ну, чего ты, Андрюха, зубы скалишь? За смену совсем крыша поехала?

Но Андрей, довольный тем, что его дежурство закончилось и впереди несколько дней выходных, уже разошелся:

– Одевайте фраки, ребята, вооружайтесь джентльменскими тросточками, – при этом он кивнул в сторону массивного пожарного багорика, который стоял в углу раздевалки, – И на бродвей. Красный «Ролс-Ройс» к вашим услугам.

Климков, не сказав ни слова, посмотрел на Хищенко упрекающе, чего несешь-то? Затем скинул с себя форменный китель, аккуратно повесил его в шкафчик, вынул массивные ботинки, каску, тяжелые полубрезентовые штаны.

– Ты чего это сегодня такой смешливый? Цирк горел, что ли? – спросил Скрипник.

– Выше брат бери. Сегодня ночью тушили вьетнамское общежитие. Эти «донги» догадались развести в подвальном этаже костер, чтобы сварить какую-то свою национальную бурду. Представляешь, там же в подвале хранили весь свой товар, которым торговали на рынке. Из-за чего произошло возгорание, пока неясно. Скорее всего, искра на какой-нибудь тюк попала. Так вот, вся эта груда тряпок неожиданно для едоков воспламенилась. Что там было! Надо было видеть, как эти тараканы свой товар на улицу вытаскивали! Вот где настоящий героизм!

– У них к напалму и пожарам после войны с американцами врожденное чувство бесстрашия! – Климков уже облачился в робу пожарного и направился к пожарной машине.

Ему, как старшему наряда, заступившего на дежурство, полагалось осмотреть автомобиль, проверить его заправку бензином и специальной пеной. Казалось, он с головой занялся своими непосредственными обязанностями, но все-таки изредка и не без интереса прислушивался к разговору пожарных.

– Ну, а дальше-то дальше, что они делали? – у Гречишина от нетерпения горели глаза.

– Ясно что. Старались свое барахло спасти. Небось в пекло лезли, – Скрипник слегка стукнул Семена по колену, – Я слышал, что деньги на покупку товара они у своих же баронов-ростовщиков занимают. А потом возвращают, естественно с процентами. Так вот, их общага, что наше государство. Только в миниатюре. Одни на койках валяются и в потолок плюют, ожидая процентных отчислений. Другие, должники, с тюками по рынкам бегают.

Гречишин отмахнулся от Скрипника:

– Да ладно тебе, Вадим, про политику. Так как они свое добро-то спасали?

Хищенко преобразился:

– Это надо было видеть! Подвал уже весь полыхал. Представляешь, как могут гореть ватные одеяла! Температура под пятьсот! А узкопленочные, словно у них в этом подвале дети малые остались, прыгают в огонь, хватают горящие тюки и на улицу.

– Вы бы их из брандсбойдов-то охладили, – улыбнулся

крипник, натягивая штаны.

– Ха! Наивная простота! Они сами сначала лезли под струи, а потом опять – шнырь в огонь…

– В морду надо было дать!

– Нам-то их зачем мутузить? У них свои хозяева есть, которые и награждали их пинками, заставляя лезть за товаром. А вот когда наши мменты пожаловали, то изрядно поколошматили и бедных и богатых. Всех без разбора, пока пыл не остудили.

– Наши менты прекрасно знают, где печень, а где почки. Словно все медицинские институты заканчивали. – отозвался от машины Климков.

Хищенко вдруг потерял интерес к вьетнамской теме, снова переключился на Гречишина:

– А что, Сеня, твоя теща?

– А что с нее взять? – вполне серьезно на шутливый вопрос ответил Гречишин, – Стерва она и есть стерва. Позавчера, вот, футбол решил по телевизору посмотреть. Представляешь, центральный матч Спартак – Локомотив. А она, видите ли, возжелала «Санту-Барбару» лицезреть по другому каналу. И ведь видела же уже эту серию! А вчера вообще телевизор на дачу увезла.

– Не любишь, Сеня, ты свою маму! – подвел итог семейным отношениям Гречишина Хищенко, – Хочешь я тебе анекдот про тещу расскажу? Выходит как-то поздней ночью зять на кухню и видит, что теща в кастрюлю с борщом мочится. Ну, он ей и говорит, что же вы, дескать, мама делаете? А она ему в ответ на полном серьезе: «Уеду я от вас, не любите вы меня…»

Гречишин шмыгнул носом и даже не улыбнулся. Зато раздевалку заполнил грохочущий хохот Хищенко, который сам и смеялся над своей шуткой.

Когда новая смена была уже облачена в огнестойкую робу, Хищенко вдруг встрепенулся:

– Чего это я тут с вами, ребятишки, задержался? Вроде бы как у меня своей тещи нет. Домой пора, на дачу. Кстати, сегодня и гонки «Формулы» по телевизору показывать будут. Надо успеть…

– Эй, вьетнамец! – вдруг с подножки пожарной машины подал голос Климков, – Подойди-ка на минутку, разговор имеется.

Хищенко покорно направился к лейтенанту.

С каждой секундой разговора, который между ними проходил полушепотом, лицо Хищенко становилось все грустнее и грустнее.

– О чем это они? – Гречишин поднял глаза на Вадима.

Тот в ответ лишь передернул плечами и похлопал по подолу черной куртки-спецовки, словно отвечая на вопрос: мне-то какая разница.

Когда Хищенко вышел из дежурки, Климков подошел к своим подчиненным и дружелюбно спросил у Гречишина:

– А что, Сеня, в этом месяце нам премию за тушение химических складов обещали. Вот и купи себе собственный телевизор. Тысячи за три спокойно можно взять корейскую марку.

– Да есть у нас второй телевизор, товарищ лейтенант. Только антенны к нему нет.

– Так сделай самоделку. Нет ничего проще.

Климков выдернул из под шкафа кусок проволоки:

– Смотри сюда. Нужен всего лишь кусок проволоки, причем неважно, какой толщины. Что касается длины, то ее должно хватить, чтобы свернуть в кольцо диаметром не меньше двухсот миллиметров. Вот, свернули кольцо. Теперь надо найти на задней панели телевизора антенный вход. Он должен иметь два контакта – так называемый центр и наружный экран. Затем подсоединяешь один конец проволочного конца к наружному контакту, а другой – к центру. Желательно, чтобы расстояние от самодельной антенны до входа в телевизор было как можно короче. Понял, теха?

Вадим Скрипник равнодушно наблюдал за действиями Климкова.

– Ну, а дальше что?

– А дальше начинаешь ловить в пустом эфире каналы путем ручки настройки. И при малейшем подозрении на изображение верти свою антенну во все стороны, добиваясь качества картинки. Дел-то!

– А не загорится?

Климков достал сигарету, щелкнул зажигалкой и с удовольствием выпустил мощную струю дыма. Вздохнул и хмыкнул:

– Что может загореться?

– То есть я хотел спросить, не будет ли короткого замыкания?

– С чего бы оно случилось? – вопросом на вопрос ответил Климков.

Гречишин внимательно осмотрел провод, из которого Сергей на скорую руку смастерил подобие антенны. Затем снова с недоверием вымолвил:

– Знаешь, Серега, твоя антенна больше на удавку похожа.

Похоже, у Климкова лопнуло терпение:

– Ну, вот и накинь ее на шею своей теще!

Он снова глубоко затянулся и хотел уже выпустить дым, как в дверях раздевалки появился полковник Веригин. Климков, раздувая щеки, чтобы сдержать дым, прервал дыхание. Но от Веригина этот факт не скрылся. Начальник пожарной части личным приказом запретил всякое курение в помещениях пожарной станции. Ослушавшиеся строго наказывались.

– Какие сигареты курите, товарищ лейтенант? – не замечая Гречишина и Скрипника, Веригин наблюдал за лицом Климкова.

Сергей выпустил дым:

– Импортные, товарищ полковник. «Мальборо».

– У вас еще хватает денег на импортные?

– Так и курю с горя, потому что больше денег ни на что не хватает.

– А с приказом о запрете курения вы знакомы?

– Читал.

– Ну, так вот, чтобы не лишать вас премии и впредь вы могли курить импортные сигареты в ущерб собственному здоровью, перепишите этот приказ сто раз.

– Есть переписать сто раз, товарищ полковник. – позеленев от злости, чуть слышно ответил Климков.

Скрипник демонстративно засмеялся. Он недолюбливал Климкова с первого дня, когда тот появился в их пожарной части. И, в общем-то, не скрывал этого. Не сплетничал, не старался его в чем-то обвинить. Просто тихо ненавидел. Не их это был человек, не из пожарной когорты. Прежде всего недолюбливал он Климков за самоуверенность и высокомерие, с которыми тот общался с личным составом. Если ты офицер, а в подчинении у тебя сержанты и прапорщика, так разве дано право обращаться как с обезьянами? А Климков очень любил учить уму-разуму. Хотя сам, по большому счету, был человеком нелюдимым и самое главное – далеким от своего же пожарного коллектива.

Скрипник даже печенкой чувствовал, что действующая пожарная часть для Климкова лишь короткий трамплин, с которого он, а это было заметно, желал как можно быстрее выпрыгнуть и оказаться в теплом кабинете управления. Вадим знал, что лейтенант непременно этого добьется: ходили слухи, что в высоких кабинетах служил кто-то из его родственников.

Если бы не вой сирены, прокатившейся по всей пожарной станции, урок нравственного воспитания был бы продолжен. Но вслед за сигналом тревоги из диспетчерского пункта раздался голос дежурного, приглашающего выездную бригаду во главе с лейтенантом Климковым на выезд. С тыльной стороны районного рынка бомжи подожгли мусорные контейнеры. Не только рынок, но и весь микрорайон заволокло дымом.

Скрипник, словно заправский жонглер, взял с табурета каску, подкинул ее и та, сделав несколько оборотов в воздухе, оказалась у него на голове.

Веригин, оперевшись одной рукой на дверной косяк и продолжая стоять на пороге раздевалки, улыбнулся одними губами. Не спрашивая разрешения, Скрипник юркнул под руку полковника. Последовать примеру старшего товарища попытался и долговязый Гречишин, но споткнулся и во весь рост растянулся на полу. Дребезжа каска слетела с головы и откатилась в сторону.

– А вам, сержант Гречишин, стоит недельку-другую поупражняться на полосе препятствий.

Красный «Ролс-Ройс», как называл пожарную машину прапорщик Хищенко, взревел зиловским двигателем, выбрасывая струю черного выхлопного газа, вырвался из бокса.

Климков, сидя в машине на своем месте, печально оглядел товарищей по наряду:

– Ишь, сто раз приказ переписать! Салабона нашел! Вон наш лимузин, в один миг своими выхлопами все помещение окутал. А тут – полсигареты…

Машина уже мчалась по улицам города.