Оглавление | 1. Московское время 10.00 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6. | 7. | 8.

ГЛАВА 10

3.

Следователь вынул из папки чистый лист бумаги, положил на столик, долго рылся в карманах в поисках авторучки, будто не знал, с какого вопроса начать разговор. Дроботов и Улыбышев, вызванные в штабной автобус, сидели напротив и, молча, следили за действиями работника следственных органов. Наконец, ручка была обнаружена в одном из кармашков добротной кожаной папки. Следователь постучал тыльным концом по столу, бросил взгляд в окно и, не поворачиваясь к присутствующим, спросил:

– Георгий Николаевич, у вас какие-нибудь соображения на счет пожара появились?

Дроботов, как нашкодивший школьник, передернул плечами и опустил голову:

– Какие могут быть соображения? Во всем нужно будет разбираться. Пока ясно только одно, возгорание произошло на уровне 450 метров. Сначала задымил пластмассовый распределительный ящик, а потом огонь перекинулся на кабели и фидеры.

Следователь по-стариковски сморщился, обтер лицо ладонью:

– Но вы то сами, как думаете? По какой причине возник пожар? Из-за технических неполадок или… – он сделал недолгую паузу, – или это было кому-то очень надо.

– Как понять «было надо»? – вмешался в разговор Улыбышев. – Вы намекаете на террористический акт?

Следователь бросил ручку на чистый лист, пристально посмотрел в глаза Улыбышеву:

– А вы кто, извините? Адвокат? Если мне не изменяет память, то на разговор я вызывал только директора телерадиоцентра. И никого больше.

– Я – начальник службы безопасности этого предприятия.

– Ага, – следователь как-то загадочно улыбнулся, – Безопасности, значит… Так вот, уважаемый начальник службы этой самой безопасности, которая оказалась в опасности, у прокуратуры есть сведения, что авария на башне была заранее спланирована.

– Каким же образом? – Дроботов поднял глаза.

– А это, уважаемый Георгий Николаевич, пусть вам расскажет ваш начальник этой самой службы безопасности. Но я, действительно, не верю, что пожар на башне произошел от какого-то короткого замыкания. Почти тридцать с лишним лет ничто похожего на это не было, и вот – на тебе! Как-то у вас все просто. А я ведь слышал, что за два дня до пожара, на этой самой высоте были установлены две новые антенны и коммуникации к ним.

– Ну и что? Такие антенны на башне устанавливаются не реже одного раза в квартал. Иногда и чаще.

– Но были смонтированы с грубым нарушением правил безопасности. Не кажется ли вам странным то, что вы находитесь в отпуске, а в это время…

Дроботов побагровел:

– Вы хотите сказать, что я специально ушел в недельный отпуск, чтобы не стать соучастником преступления?

– Я пока ничего не хочу сказать. Но мне кажется странным, что в воскресный день вы вдруг вышли на работу. К чему бы это? Так соскучились по хозяйству?

Дроботов кисло усмехнулся и посмотрел на Улыбышева:

– А что в этом странного? Я часто прихожу по выходным на работу.

– Странно для меня то, что пожар, по чьим-то расчетам должен был начаться на день раньше. То есть тогда, когда вы были еще в отпуске. Но что-то не сработало, и башня загорелась не в субботу, а в воскресенье.

– Значит, я приехал в выходной на работу только за тем, чтобы выяснить, почему не загорелась башня в субботу?

Следователь подпер кулаками подбородок и, улыбаясь одними уголками губ, молча смотрел на Дроботова. Его глаза словно говорили: «Да, именно так я и думаю…»

– Господин следователь, – вмешался в разговор Улыбышев, – Между прочим, вы не представились. И я хотел бы взглянуть на ваше удостоверение. Например, когда я работал в Комитете государственной безопасности, мы это всегда делали, даже невзирая на то, допрос это был или обыденная беседа.

Следователь густо покраснел, но достал из нагрудного кармана рубашки красную книжицу, открыл ее и, не вставая с кресла, вытянул в руке.

Улыбышев поднялся, надел на нос очки и прочитал:

– Лейтенант прокуратуры Михаил Юрьевич Оськин. Ну, так вот что я вам скажу, лейтенант Оськин, работать с людьми вам еще долго придется учиться.

– Сколько мне учиться, это мое дело. А вот уголовное дело по статье «Уничтожение или повреждение государственного имущества» мне открыть никто не помешает. Итак, приступим к дальнейшему допросу… извините, беседе. В этот момент автобус запрыгнул городской прокурор, увидев Улыбышева, расплылся в улыбке:

– Ба, Петя! Сколько лет, сколько зим! Я уже совсем потерял из виду. На пенсию ушел, что ли? И не позвонил ни разу, – сделал обидчивую гримасу прокурор.

– Ушел, – протягивая руку старому знакомому, сказал Улыбышев, – Как Комитет развалился, так я и ушел. А тебя зачем беспокоить без повода? Ты – человек занятой.

– Да, дел хватает. – согласился старый товарищ. – Ваша башня еще – будь она не ладна! Ну, почему так, Петя? В мире все подобные башни, стоят себе и стоят, а вот нашей надо выделиться.

– В Канаде горела, в Германии, – отозвался Дроботов.

– Но мы ведь опять всех переплюнули! – он сел в свободное кресло, – У богатых империалистов лишь ничтожные возгорания, а у нас, бедных, обязательно до тла. Где же справедливость? Ну, о чем у вас разговор идет?

– Да вот, твой подчиненный, господин Оськин, нас в террористы записал. Уголовное дело возбуждает.

Прокурор усмехнулся, впервые посмотрел в сторону Дроботова:

– Ну, на счет террористов он, конечно, загнул лишнее. А вот дело по факту пожара мы открыть обязаны. – Георгий Николаевич, у меня к вам два вопроса. Почему произошло замыкание, мы еще разберемся с руководством телеканала «Бюро ТВ». Кстати, я уже вызвал сюда их президента и технического директора. Меня просто поражает другой факт: почему пожар не был ликвидирован в самом зародыше? Ведь была такая возможность?

– Вы меня спрашиваете? – Дроботов, вынул из кармана носовой платок, обтер лицо, – А я этот же вопрос хотел бы задать пожарным?

– Когда они приехали, пламя уже спускалось вниз по фидерам…

– Я не о тех пожарных веду речь. Видите ли, несколько лет назад мы заключили с пожарной охраной города договор, что в случае опасности, пожарные, которые день и ночь дежурят в башне, за что мы, руководство телецентра регулярно платим немалые деньги, сразу займутся ликвидацией огня. Но ведь никто из них и пальцем не пошевелил. Никто не пожелал сразу подняться на отметку задымления.

Прокурор откашлялся:

– Но, Георгий Николаевич, те же самые пожарные еще полтора месяца назад составили акт, в котором указали на все опасные места, и требовали устранить неполадки…

– Срок действия того акта – три месяца. Но не прошло и двух, а большую часть всех перечисленных в акте недостатков мы устранили.

– Да, дела. Без бутылки не разберешься. Но надо, – он посмотрел на своего молодого сотрудника, – Ну, а вы, Оськин, какие мысли имеете по факту случившегося?

Следователь, словно боясь поднять взгляд от чистого листа бумаги, – тихи ответил:

– Во-первых, нужно допросить владельцев этих самых пейджингов, во-вторых, взять у них подписку о невыезде. В третьих, пригласить специалистов и досконально выяснить причину возгорания.

Прокурор с гордостью посмотрел на Улыбышева:

– Чувствуешь, Петро, какие славные ребята идут к нам на смену.

– А то! – глаза Улыбышева смеялись.