Оглавление | 1. Московское время 10.00 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6. | 7. | 8.

ГЛАВА 10

4.

Ковалевский нехотя вытащил сотовый телефон из кармана. Аппарат, вызывая абонента, наигрывал знакомую органную мелодию. Прежде чем нажать кнопку и ответить, он вздохнул и в который раз за это утро вновь спросил Ключникова:

– Ну, что Андрей, решайся, наконец, с ответом. Если скажешь «да», то тут же и приступай к своим обязанностям главного редактора. Правда, пока работа у тебя будет большей частью организационная. Эфира-то нет…

– Скажи, Роман, ты меня приглашаешь только ради того, чтобы я, как бывший администратор уцелевшего канала смог договорится с «Бюро ТВ» о льготных тарифах на эфир?

– Да ты, Андрюша, с ума сошел. Меня под дулом пистолета не заставишь обратиться за помощью к твоему Горянскому. Это еще тот аферист! Стоит один раз чего-то попросить, и не заметишь, как окажешься под его колпаком. Он умеет ставить финансовые ловушки.

Телефон, казалось, заиграл еще громче, настырно требуя от его владельца нажать кнопку разговора.

– Тогда не гони лошадей, Рома. Дай хоть немного подумать. Такие вопросы с бухты-барахты не решаются. Я ведь на «Бюро ТВ» со дня основания. Телекомпания для меня была, как вторая жена. – Он замолчал, потер пальцем переносицу и добавил, – А, может быть, и первая…

Ковалевский шмыгнул носом, нажал на кнопку:

– Слушаю, Ковалевский… Что? Ликвидировали? А технический этаж с передатчиками уцелел? Да, сейчас буду. Бегу, бегу…

Он выключил аппарат и посмотрел на Ключникова широко раскрытыми, безумными от счастья глазами:

– Андрюха, слышал? Пожарным удалось потушить огонь прямо над техническим этажом. Передатчики спасены, Андрюха! Пошли скорее к телебашне, сами посмотрим, в каком состоянии оборудование.

– Думаешь, я что-то в этом понимаю?

– А тут и понимать не хрен! Если передатчики национального канала целы, то возьмем в оборот министерство связи и администрацию города.

– Зачем?

– Ну, ты меня удивляешь! Да для того, чтобы, не мешкая, установить новые антенны на башне старого телецентра. В крайнем случае – на одном из высотных домов в городе. Пошли же, пошли скорее. Знаешь, сколько сейчас будет желающих с глазу на глаз переговорить с министром связи.

Ковалевский схватил под руку Ключникова и почти насильно поволок в сторону башни.

– Да дай же опомниться, Роман! Ты беги, осматривай свое хозяйство, а я пройдусь потихоньку и подожду тебя около штабного автобуса.

Ковалевский посмотрел на часы:

– Значит так, ровно через час встречаемся. У тебя есть время позвонить второй жене и спросить у нее разрешение на возвращение к первой.

– Ты что городишь, Ковалевский! Какая первая, какая вторая? У меня всегда была только одна жена!

Президент национального канала хитро улыбнулся:

– Четверть часа ты мне сам признался, что телевидение для тебя, как первая жена…

– Не можешь без каламбуров, – уже глядя на удаляющуюся спину Ковалевского ухмыльнулся Ключников.

Он шел по тротуару, залитому маслянистой водой. Потоки неслись от телебашни вдоль вытоптанных ночными зрителями газонов. И у Ключникова было такое ощущение, что в душе у него кто-то тоже основательно растоптал веру в человеческую порядочность. Еще сутки назад ничто не обещало коренных перемен в его жизни, все шло согласно составленным на несколько месяцев вперед редакционным планам. И хотелось верить, что внезапный план по отстранению его от управления телекомпанией внесла катастрофа. Ключников поймал себя на мысли, что, думая о своей так мгновенно и неожиданно перевернувшихся с ног на голову судьбе и карьере, он постоянно обвиняет не конкретную личность, а неизвестного «кого-то». Так зачем себя обманывать и решать уравнения с несколькими неизвестными, если все они ему давно знакомы? Или были знакомы? И теперь он при встрече с ними перейдет на другую сторону дороги? В таком случае надо решаться и принимать предложение Ковалевского. А коллеги? Бросить, оставить? И если попадутся по пути, снова, пряча глаза, перебегать на другую сторону? Он даже поежился, представив, с каким презрением будут глядеть ему в спину друзья-товарищи. Разве не он, Ключников распинался перед Витькой Шибаршиным монологами о высокой морали? А теперь бросит и растопчет, как растоптали траву на газонах, и мораль и самого Шибаршина?

– Андрей Егорович!.. Андрей!

Настойчивое обращение вывело его из раздумий, и он обернулся. Рядом стояла Коретникова.

– Я вас… тебя уже полминуты докричаться не могу.

– Ты что за мной всю ночь следишь, что ли?

Она скривила губы:

– С чего ты… вы… взяли? Место пожара – это место работы репортера. А вот что делает ранним утром возле башни главный редактор? Может быть, это ты, извините, Андрей Егорович, вы за мной следите?

Он неожиданно для самого себя обнял ее за талию, как обнимал очень давно, когда они после последней пары неслись целоваться в укромные места города.

– Я уже, Алла, несколько часов как не главный редактор.

Коретникова, не сбрасывая его руки, остановилась в изумлении:

– Вот те на! Или шутить изволите?

Он улыбнулся:

– Нет, не шучу. Ты же сама прекрасно знаешь, что я никогда не умел шутить, хотя юмор других всегда ценил и одобрял.

– И что же теперь, Андрей?

– Возьмешь меня к себе в стажеры…

– Нет, не шути, я серьезно. Кому мне теперь отдавать эту кассету с последним репортажем о пожаре? Здесь сняты родители погибшей девушки, жена того самого пожарного, что разбился, шахта с обломками лифта, расплавленные от высокой температуры двери, обрубленные кабели и искореженные антенны. Эта кассета – на вес золота!

– А кто ее тебе заказывал?

– Ты! Шибаршин!

Он протянул свободную руку:

– Тогда давай ее мне.

– Но ее нужно сразу ставить в эфир. В первый же выпуск новостей. Такого материала больше ни у кого нет! Это эксклюзив!

– Давай ее сюда! – повторил он и, на мгновение задумавшись вдруг резко убрал руки за спину, – Впрочем, теперь не мне решать, отнесешь ли ты ее в «Бюро ТВ», на национальный канал, или отдашь американским телевизионщикам. Твоя работа, ты и поступай как сердце велит.

Коретникова смягчилась:

– А ты, что посоветовал бы?

– Добери материал и сделай настоящий документальный фильм. Прогремишь на весь мир, и все лавры достанутся только тебе.

– Фильм о пожаре на самом уникальном сооружении в Европе?

– Знаешь, я бы сделал фильм и гласности.

Она недоуменно посмотрела ему в глаза:

– Ничего не понимаю. Каким образом тогда с этим связан пожар на башне?

– Представь, Алчонок, – он впервые за много лет обратился к ней так, как часто называл ее в студенческие времена, – Если бы телецентр сгорел и в стране остался один-единственный канал. Не важно чей, правительственный ли, частный… Тебе не страшно бы было лицезреть события только в том ракурсе, какой выбран и нравится руководству канала? Тебе не страшно было бы голосовать только за одного президента, за одну единственную партию, потому как единственный правительственный канал никогда не оставит альтернативы? Так вот, погибшие в лифте люди, по ком в твоем репортаже льют слезы родные и близкие, все пожарные и спасатели, боролись вовсе не с огнем, а с тем, чтобы у нас был информационный выбор. Ты меня понимаешь?..

– А это какая жена, Ключников? – Роман Ковалевский стоял рядом и демонстративно смотрел на лежащую на чужой талии руку Ключникова. – Ты время даром не теряешь! Я-то старый дурак, думаю, какого черта он не согласился идти со мной? А у него здесь свидание. Нашел время! Но, – он выставил указательный палец и сделал паузу, – Президент национального канала отлично понимает, что у каждого человека помимо общественных интересов могут быть и сугубо личные!

Коретникова, в окружении двух высокопоставленных лиц смутилась, постаралась высвободиться из объятий Ключникова, но тот удержал ее:

– Чего ты разволновалась, Алла? Не дергайся, стой спокойно. По крайней мере, от моего последнего слова, во многом зависит судьба национального канала. Правильно я говорю, Ковалевский?

– Нормальный заход, но я с ним согласен. Так ты что принял решение?

– Принял. Говорю «Да» с одним условием.

– О! Еще работать не начал, а уже условия ставит. Впрочем, я догадываюсь, о чем состоят твои условия. Забирай с «Бюро ТВ» всех, кого считаешь нужным. Эта девушка, я так полагаю, тоже станет сотрудницей национального канала?

– Конечно! И в первую очередь.

Коретникова с вызовом посмотрела на президента национального канала и положила голову на плечо Ключникову…