Оглавление | 1. Московское время 15. 30 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6.

ГЛАВА 4

1. Московское время 15. 30

С диспетчерского пункта Герасимову позвонили, когда он, удобно устроившись в кресле и открыв запотевшую бутылку холодного пива, решил на часок-другой отключиться от дел и посмотреть по «ящику» комедийный фильм. Ведь помимо новостей и всей прочей деловой информации, которую он вполуха всегда прослушивал по утрам в будние дни, ни боевиков, ни комедий, ни тем более детективных сериалов, ему смотреть не удавалось. Да и какие могли быть комедии и трагедии, если на службе приходилось распутывать истории куда смешнее и трагичнее. Тем не менее, отрешиться перед телевизором от всего своего делового мира, для Герасимова означало дать отдых мозгам. В пивной бокал из бутылки не была пролита ни одна капля пенного напитка, когда в трубке раздалось, казалось бы, фантастическая фраза:

– Илья Артемович, из нескольких источников мы получили информацию, что на городской башне пожар.

– Не понял? – скинув ноги с кресла и приняв деловую позу, будто бы сидел за рабочим столом у себя в кабинете, произнес Герасимов. – На телебашне что ли? Чего вы мне комедию ломаете?

И пока абонент несколько секунд в нерешительности молчал, он сам усмехнулся над своим каламбуром: надо же собрался посмотреть комедию, которая должна транслироваться с башни. С той самой железобетонной башни, которая, якобы, уже горит. И в самом деле – комедия.

– Илья Артемович, – уже без всяких эмоций снова заговорила диспетчер, – К нам поступили сообщения из трех источников, в том числе и от оперативной поисково-спасательной группы, что чуть выше смотровой площадки башни отчетливо видно задымление. Если хотите, я пошлю одного из диспетчеров на восьмой этаж, откуда хорошо виден шпиль башни.

– Да нет-нет, – чувствуя за собой вину из-за разговора с диспетчером, ответил Герасимов, – Никого никуда посылать не надо. Про комедию я самому себе сказал. Спасибо за звонок.

Он положил трубку и несколько секунд раздумывал: чему там гореть? Металлу? Железобетону? Но факт есть факт. И диспетчерская служба, на сколько он помнил, никогда не давала повода усомниться в своей информированности.

Он взял сотовый телефон, нажал на две кнопки и уже через несколько секунд услышал голос Министра:

– Ну, что Илья, на небесах горим?

– Уже знаешь.

– Да, агенты донесли. Через десять минут встречаемся внизу.

Снять домашний халат и набросить фирменную куртку было недолго. Сине-красный рабочий джип, которым по выходным дням в случае необходимости управлял сам Герасимов, стоял около подъезда. И хотя Герасимов, как солдат по тревоге, не потерял ни секунды лишнего времени, Министр уже ожидал его около машины.

От их дома башни видно не было. Благо, в выходные дни улицы города были практически свободны, и они на полной скорости промчались по Березовому проспекту, вывернули на Окружную и устремились к центру. Молчали, потому как обоим хотелось быстрее взглянуть на то, что гореть по всем законам физики никак не должно.

Наконец, джип, визжа массивными шинами вывернул на Широкую, и башня раскрылась во всей красе.

Министр хлопнул ладонями по коленям:

– Что, Илья, пришла беда, открывай ворота. Так в пословице.

Герасимов, все еще сосредоточившись на управлении автомобилем, понял, что Министр уже увидел то, на что так хотелось взглянуть и самому Герасимову. Теперь, выскочив напрямую, и он, не глядя на дорогу и управляя машиной скорее по интуиции, пригнул голову почти к самой баранке и бросил взгляд на верхнюю часть башни. Серый шлейф дыма, словно гигантский флаг, тянулся в сторону лесопарковой зоны.

Герасимов резко выдохнул, как будто опорожнил стакан спирта.

– Ты чего так нервничаешь? – на лице Министра появилась улыбка. Довольно безрадостная улыбка, успел заметить Герасимов.

– То-то городское шоу устроено для отдыхающих…

Теперь оба понимали, что в жаркий летний день, жители города предпочитающие спасаться в парках и лесозонах мегаполиса около многочисленных озер и прудов, над которыми, будто внимательный стражник, возвышалась башня, с удивлением наблюдали за длинным шлейфом дыма.

Министр так и не снял с лица грустную улыбку:

– А ведь знаешь, Илья, горожане и в самом деле подумают, что это телевизионщики развлекаются. Мол, чтобы привлечь внимание, запалили на самой верхотуре какую-нибудь пиротехническую дымовую шашку…

– Это они так сначала подумают… – Герасимов резко нажал на тормоз машины, в раздражении стукнул ладонью по кнопке клаксона. Какая-то супружеская чета с ребенком, задрав головы вверх, наблюдали за пожаром, не сходя с проезжей части дороги.

– Да не пугай ты людей, Илья, когда они еще такое увидят? – Министр теперь уже весело рассмеялся. – Ну, что ты в самом деле как маленький?

Герасимов снова утопил акселератор до самого конца:

– Так вот, – повторил он все четче и четче вырисовывающуюся в его голове мысль, – Это они сначала будут думать, что телевизионщики или власти города решили всех развлечь…

– А потом все хором заговорят о диверсии, – перебил его Министр.

– Точно! – кивнул головой Герасимов, в который раз поражаясь, как быстро предугадывает развитие событий его главный и единственный шеф.

Впрочем, тут и предугадывать-то было нечего. Тремя неделями ранее в результате каких-то мафиозных разборок в центре города на площади было подорвано несколько коммерческих палаток, около которых всегда крутилось сотни гостей и жителей города. Не прошло и десяти дней, как на севере страны случилась страшная катастрофа на флоте, унесшая в глубину океана торпедный корабль и несколько десятков человеческих судеб. И вот на тебе – телебашня. Лицо города. Гордость страны.

– Выходит, что и в воде тонем, и на ногах не умеем стоять, а теперь еще и в небе горим…

– Как в сказке, – отозвался Герасимов, – Огонь, вода и медные трубы. Только нужно расставить события в порядке их очередности.

Мчась по центральному проспекту, они никак не смогли бы попасть к самой башне. Для этого сначала нужно было свернуть на смежную улицу и только с нее был заезд непосредственно к подножию сооружения.

Герасимов, чуть притопив педаль тормоза, резко повернул руль вправо. Чуть скрипнув колесами, машина все же, не пересекая разделительной полосы, рывком вписалась сразу в левый ряд. Казалось, Министр, раздумывая о чем-то своем, и не заметил лихачества своего зама.

– Что нелепее всего, злые языки и противники президента могут заявить, что провокацию устроило правительство. То бишь, секретные службы.

Герасимов, оторвав взгляд от дороги, внимательно посмотрел на пассажира.

– Не понял? Какая может быть связь между пожаром на башне и правительством?

– Подадут так – что самая прямая. Подумай: газетчики и телевизионщики вот уже несколько недель кричат о катастрофах, террактах и других различных провокациях, обвиняя во всех тяжких грехах правительство и администрацию президента. Так вот, посмотришь через день-другой последуют публикации на тему: дабы разом покончить с критикой в свой адрес, правительство с согласия главы государства, решилось одним махом отрубить все центральные каналы. А как их отрубить разом? Ничего не придумаешь лучше, чем пожар. Кина не будет – электричество кончилось. Живите теперь в темноте… – Министр, задумавшись, на несколько секунд сделал паузу, а потом, как показалось Герасимову, ни к селу ни к городу добавил, – Пейте сок томатный, он очень ароматный!

– Почему томатный? – улыбнулся Герасимов.

– Это я так, к слову. Помнишь землетрясение на Сахалине? На одном из разрушенных домов, у которого остался только первый этаж, где, видимо, располагалось кафе или столовая, я увидел такой транспарант – «Пейте сок томатный, он очень ароматный!» Какая-то бредовая реклама. Не полезный, не витаминный, а ароматный…

– Да, тогда вообще на острове какая-то кровавая Мэри получилась.

– Только бы сейчас такого не вышло, – вглядываясь уже в клубы черного дыма и ясно видимые языки пламени, ответил Министр.

Они, обгоняя колонну пожарных машины, практически уже подъезжали к месту происшествия, и башня стремительно надвигалась на них.

– Мне кажется, надо вызывать штабной автобус, – сказал Герасимов, – Чувствует мое сердце и ночевать здесь придется.

Министр, словно послушный подчиненный, достал сотовый телефон и набрал номер центральной диспетчерской:

– Штабной автобус к телецентру!

– Он уже в пути, товарищ Министр.

Джип, легко перепрыгнув через два бордюра, остановился рядом с центральным входом в башню. Оба по-мальчишески спрыгнули на раскаленный асфальт, который словно паутиной уже был опутан пожарными шлангами. Но открывать стволы никто не спешил. Куда направлять водяные струи? На высоту четыреста с лишним метров? Пока еще ни ученые, ни изобретатели не догадались, каким образом можно создать давление, чтобы водяной напор смог одолеть хотя бы две сотни метров. Да и если бы такое стало возможным, то удержать пожарный шланг в руках было бы под силу, пожалуй, только какому-нибудь фантастическому монстру.

Тут же, словно спустился с небес, перед Герасимовым и Министром оказался начальник городской службы спасения генерал Нифонтов:

– Товарищ министр, возгорание произошло на отметке 447 метров. Как мы выяснили причину, – короткое замыкание. Огонь спускается вниз…

– А не поджог? – Министр, глядя вверх, теребил пальцами мочку уха.

– В смысле, вы хотите сказать, терракт? – уточнил Нифонтов, – Нет, я не думаю. Работники службы безопасности телецентра уверены, что за последние дни на эту отметку никто не поднимался. Тут явный случай самовозгорания. Скорее всего – перегрузка напряжения.

– Люди в башне остались? – перебил Герасимов.

– Только пожарные и спасатели. Обслуживающий персонал и всех посетителей вывели. Остались только служащие в аппаратных. Телевизионные передатчики-то пока работают. Да еще разве что директор Дроботов не желает покидать свое детище. Как капитан на корабле. Носится по этажам вместе с моими ребятами.

– А каково мнение пожарных?

Нифонтов, доселе докладывающий начальству, находясь в положении «смирно», расслабился, когда речь зашла о действиях пожарных служб. Снял каску, вытер пот со лба.

– У них все по категориям! Говорят – уже третья сложность, которая вот-вот перейдет в четвертую.

– Что, не могут потушить? – Министр огляделся, словно пересчитывал количество прибывших на место пожарных машин.

– Там кабеля в шахтах горят, антенные пластиковые фидеры. Обмотка воспламеняется словно порох, выделяя при этом диоксид. И все это горящее топливо летит на нижние ярусы и этажи. Происходят новые возгорания. Без противогазов и кислородных баллонов туда лучше не подниматься.

– Глядишь через четыре-пять часов, огонь и до основания башни доберется, – хмыкнул Герасимов. – У вас есть предложения, как…

Он не договорил, потому как начальник городской службы спасения понял его с полуслова:

– Предложения-то есть. Но лишь одно из них может кардинально изменить положение на башне и…

– Договаривай, договаривай…

– И в стране. Надо на самом верху рубить все кабели. И телевизионные, и пейджинговые, и военные, и даже правительственные.

– То есть, оставить страну без «телеящиков» и связи? – спросил Герасимов, искоса посмотрев на Министра.

– Лучше это сделать сразу. – Нифонтов тяжело вздохнул, – Иначе потом, по мере спускания огня, мы будем рубить все кабеля по секторам.

– Он прав. Но это не нам решать! – наконец, сказал Министр и, развернувшись, зашагал к въезжавшему на площадь штабному автобусу…