Оглавление | 1. Московское время 18.30 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6. | 7.

ГЛАВА 5

5.

К назначенному ориентиру, в район нижнего ресторанного зала, Мостовой и Романцев со своими подручными пришли почти в одно время. Хотя именно Пашке и Жанне пришлось карабкаться вверх. Но и Романцев с доктором, в свою очередь, следовали вниз, как говорится, в боевых условиях. Спускающихся с верхних этажей пожарных и спасателей преследовало пламя.

Вновь собранная команда не успела обменяться приветствиями, когда из штаба поступила команда Герасимова: начиная от смотровой площадки, во всех шахтах приступить к обрезке фидеров и кабелей.

К этому времени в нижнем зале ресторана уже собрались несколько бригад спасателей. И получив команду от Романцева, одновременно зажужжали полдюжины бензопил. Романцев, как и многие его коллеги, понимал, что приказ об обрезке горящих фидеров и кабелей поступил слишком поздно. Огонь уже успел атаковать смотровую площадку. К тому же обрезка фидеров, пролегавших в самом центре башенного ствола, сопрягалась с немалой опасностью. Если в кабельных шахтах до проводов и электрошнуров можно было достать и рукой, то до толстых антенных фидеров, которые тянулись между лифтовыми линиями, добраться было не просто. С аварийной узкой лестницы, при этом удерживая в руках 15-килограммовыерезаки, спасатели дотягивались до них с трудом, рискуя оступиться и полететь вниз. Лишь Пашка Мостовой, обвязавшись веревкой, страховочный конец которой находился в крепких руках Романцева, зависал над башенной бездной и каким-то чудом умудрялся орудовать бензопилой.

Правда, такие операции и кульбиты были возможны, пока не прогорела асбестовая перемычка над смотровой площадкой. Когда же огонь успешно миновал еще один, уже второй по счету огнеупорный барьер, и на головы пожарных и спасателей, работающих в антенно-фидерном стволе посыпались горящие ошметки от кабелей и расплавленная пластмасса, пришлось спешно ретироваться.

Одному из тушил, решившему взглянуть вверх, где бушевало пламя, полыхающий кусок фидера, прицельно угодил в шею. Совсем еще юноша-пожарный орал от боли и метался по лестнице пока его не выловил Ефимыч. Обрабатывая ожог, вопросительно посмотрел на Романцева:

– Денис, надо этого героя срочно госпитализировать. Пластмасса ему и в зрачок попала. Может и глаза лишиться.

– Тащи его, Ефимыч вниз, к скорой.

На помощь врачу подоспели двое «тушил». Пострадавшего подхватили под руки, и не обращая внимания на его стоны и причитания, заспешили вниз по лестнице.

– Я вернусь! – услышал Романцев голос врача.

Жанна Фролова, до сей минуты игнорировавшая все просьбы и приказания Романцева и Мостового спуститься вниз, со страхом и в то же время, не скрывая восторга, наблюдала, как подвешенный в пространстве Пашка умудрялся действовать тяжелым резаком.

Когда же аварийную лестницу и все шахты стало заволакивать клубами черного дыма, и пожарные, боясь быть отрезанными огнем, который ни с того ни с сего объявился сорока метрами ниже, вдруг гурьбой устремились вниз. Романцев, Мостовой и Жанна выскочили на площадку нижнего ресторана. Пол из светло-серого мрамора заметно чернел, да и дышать без противогаза было почти невозможно.

Слышно было, как в шахте поднимался один из служебных лифтов.

– Все, баста! Спускаемся. – сказал Романцев, – Иначе поджаримся как грешники в аду.

Помещение ресторана тоже постепенно заволакивалось дымом.

– Ты как себя чувствуешь? – заботливо спросил Мостовой у журналистки, пока Романцев по рации докладывал о продвижении огня и результатах работы бригады оперативному дежурному.

– Такое ощущение, что сажи наелась.

Пашка с тревогой оглядел лифтовую площадку, затем приложил ухо к дверям. Гудения, с каким обычно сопровождался подъем кабины, уже не услышал.

– Ну, ни хрена себе, Денис! Лифт до нас не дошел

Романцев без всяких эмоций сплюнул черную слюну. Расстегнул сумку, но противогаз надевать так и не стал.

– Ну, а чего ты хотел? Они тормознули там, где сейчас находится новый очаг пожара. Мы же здесь маненько порубали, кабели и улетели на площадку служебных помещений. Вот «тушилы» там и плещут теперь пену. Тут, Паша, ничего не попишешь. Придется спускаться на своих двоих. А если честно, ножками двигаться гораздо безопаснее.

– Жарко там, поди!

Жанна подняла «хобот» с фильтровым бочком, задрав противогаз на макушку, натужено улыбнулась:

– Я, между прочим, в этом году еще не загорала.

– Да ты уже как негритянка. – Романцев еще раз бросил взгляд на двери лифта.

– Можно и по веревке спуститься. Всего-то до нижней площадки метров сорок.

– Ну, уж нет! – запротестовала Жанна, – Лучше в пекло. А еще лучше пересидеть на открытой смотровой. Наверняка, пожар скоро потушат.

Романцев посмотрел на часы:

– Святая простота! Несколько часов уже все тушим, тушим… В кармане Дениса захрипела рация:

– Романцев! Романцев! – это был голос Нифонтова.

– Слушаю, Романцев.

– Ты где находишься?

– В нижнем зале ресторана.

– Романцев, там где-то около вас лифт с людьми завис. Сможете обследовать шахту?

– Проверим, хотя температура, как в сауне.. Все равно нам отсюда уже надо выбираться.

Он отключил рацию, закинул кислородный баллон на плечи. Выразительно посмотрел на Мостового:

– Докатались, блин! У этих тушил ума – кот наплакал! Хлебом не корми, дай не лифте покататься.

Пашка усмехнулся:

– Если бы лифт сюда дошел, ты и сам в него забрался. Разве неправда?

– Все-то ты знаешь, все-то видел. Только одного не понимаю, почему же ты такой бедный?

Мостовой не стал вступать в перепалку. Лишь шмыгнул носом и тоже поднял свой баллон и подтолкнув, девушку к выходу, тихо, чтобы не слышал Романцев, сказал:

– Жанна, иди за этим клоуном. Я – за тобой. Кстати, возьми рукавицы, но старайся за перила не держатся, наверняка раскалены.

Они друг за другом вышли на аварийную лестницу. Снизу обдало жаром.

– Как черти в печь по дымоходу лезем, твою мать! – выругался Романцев, – Наши-то все до одного уже спустились.

Они в темпе проскочили с десяток пролетов, но лифта так и не обнаружили. Метрах в двадцати ниже над потолком административного помещения огонь лизал смолистую обшивку кабелей. Тут же валялись несколько огнетушителей, три из которых были еще не использованы.

– Смотри, Пашка, как тушилы драпали. Даже пену свою до конца не использовали.

Но Мостовой даже не посмотрел на брошенные пожарными огнетушители. Он, перегнувшись через перила, вглядывался вниз.

– Вон он, лифт. Видишь, Денис, ниже аппаратной! Гляди, гляди, на его крышу куски фидеров летят!

Полыхающие фидерные куски и в самом деле летели на крышу кабины, дробясь на множество искр и горящих осколков. Обрадованные находкой, они уже готовы были устремиться к подъемной машине.

– Пашка, ты спускай вниз на безопасное расстояние нашу спасательницу-журналистку, а я пока погляжу, как можно лифт открыть.

Он не успел договорить, как за спиной раздался страшный звон, будто лопнула гигантская струна и тут же с треском и шипением за переборкой отсека, где располагалась кабельная шахта, что-то огромное пролетело вниз.

Романцев недоуменно посмотрел на Мостового, потом на Жанну.

– Это еще что такое?

Мостовой пожал плечами, протянул руку к навесному замку на дверце, за которой и произошел непонятный грохот.

– Ладно, Пахан, спускай журналистку, а я к лифту.

Мостовой повернулся к девушке, она стояла, облокотившись на стену, с чуть приоткрытыми губами и тяжело дышала:

– Ребята, я не могу идти дальше. Задыхаюсь…

– Дай ей кислородную маску! – сказал Романцев. – И сначала спустим ее, а потом – к лифту.

– Не спустим, Денис. Смотри, что там творится, все в дыму!

Несколько глотков кислорода немного освежили девушку.

– Вы идите к лифту, а я поднимусь наверх, на открытую смотровую. Там отдышусь, приду в себя.

– С ума сошла! – с гневом посмотрел ей в глаза Мостовой.

– Там лифт, Паша, люди живые! Помощи ждут. А вы тут будете со мной возиться? Я поднимусь на воздух, на открытую площадку, а вы потом за мной придете. Что со мной там станется?

Теперь уже где-то за шахтами лифтов снова раздался громкий треск, похожий на тот, что они слышали минутой раньше. Что-то тяжелое и громоздкое зловещ

проскрежетало вниз по стене. Они не успели обменяться непонимающими взглядами, как такой звон, а потом и пронизывающий скрежет раздался со стороны электрокабельный шахты.

Мостовой, опустил резак, уперся левой ногой в стену и со всей силы дернул за ручку двери. Сорванный замок громыхнулся на металлическую площадку.

– Ба! Дениска, так это же натяжные тросу рвутся!

Несколько секунд они в растерянности смотрели друг на друга.

– Что еще за тросы? – Жанна попеременно переводила взгляд с Мостового на Романцева.

Денис почесал мокрый затылок.

– Судя по их толщите, это натяжные канаты. А вот что они натягивают – черт его знает! Я, ребята, так разумею: надо отсюда быстрее ноги уносить. Если такой на голову опуститься, череп на двое расколется. Как пить дать!

– А лифт? – на лице журналистки появилась тревога, – В нем же люди!

– Так мы и будем уносить ноги именно к лифту. – Успокоил ее Романцев, Только вот вас, барышня, куда теперь девать?

Он хотел выругаться на самого себя. За то, что поддался слезным уговорам девушки и взял ее на башню. Теперь, как он думал, этот «женский балласт» не только мешает им заниматься делом, но и сам требует особой заботы и внимания.

Фролова догадалась, о чем размышляет Романцев, но ни нашла ничего лучшего, как повторить свое предложение:

– Ребята, я все-таки поднимусь наверх…

По ее скорчившемуся в больную гримасу лицу оба спасателя заметили, что ее сильно тошнило и еще мгновение и она не сдержится.

– Пусть поднимается, – казалось бы, с интересом разглядывая свои ботинки, наконец, негромко сказал Романцев. – Если ей удастся выкарабкаться на открытую площадку, там она пока будет в безопасности. Гореть там нечему – все, что возможно, мы обрубили. Хотя на всякий случай, пусть возьмет с собой кислородный баллон. Дойдешь, радость наша?

Она улыбнулась и кивнула:

– Конечно, доберусь. Ведь чему-то я у вас все-таки научилась!

Она подняла баллон сделала несколько шагов вверх по ступенькам.

– Жанна! – окликнул ее Пашка, уже готовый бежать вниз за Романцевым, – Если удастся выбраться наружу, выбери место с подветренной стороны и не подходи к перилам. Жди меня!

– Очень буду ждать. А если не удастся?

– Тогда спускайся в нижний зал ресторана. Там меньше всего дыма.

Когда она скрылась из виду, Пашка, схватив бензопилу, пустился вслед за Романцевым. Застопорившийся лифт они обнаружили на отметке 261. Дышать здесь совсем было невозможно. Дым, до предела насыщенный жаром и копотью, поднимался снизу. У Мостового появилось ощущения будто его держат на вертеле над огромным костром. Внизу под лифтом, гудело пламя. Глазные стекла на противогазе словно примагничивали копоть и сажу. Из-за этого Мостовой уже не раз терял из виду своего напарника. Наконец, он сорвал с головы противогаз и прижал к щекам кислородную маску. В это же время услышал крик, вырвавшийся из лифта: «Я не хочу умирать! Не хочу!» Кричала женщина.

Романцев выхватил у него из рук резак.

– Эй, в лифте, потерпите несколько минут. Сколько вас там?

Ответом было полное молчание. Видимо, пассажиры уже успели надышаться угарными парами и в данный момент, на что хотелось надеяться Романцеву с Мостовым, были без сознания. Только бы не мертвы.

Взревела бензопила, вгрызаясь в защитной кожух лифтовой шахты. Мостовой сообразил: Романцев пропилит сначала отверстие в кожухе, а когда покажется боковая стена лифта, осторожно примется, дабы случайно не задеть потерявших сознание пассажиров, выпиливать отверстие для прохода в кабине. Сверху, где были не срезаны трубы фидерных систем, снова полетели горящие угли. Значит, где-то там, рядом с катушкой, снова начался пожар. Успела ли миновать это расстояние Жанна и добраться на воздух?

Падающих «головешек» становилась все больше и больше. Романцев уже сделал пропил в кожухе, и теперь уцепившись за край металлического листа, старался отогнуть его как можно больше. В отверстии виднелась кабина лифта.

– Щас, Пашка, щас мы их достанем! Ну-ка подмени меня, а я по рации подмогу вызову.

Мостовой принял резак, упер ногу в отогнутый кожух, приблизил зубья резака к стене лифта и… не поверил глазам: кабина дернулась и медленно поползла вниз.

– Денис, она уходит! Она пошла вниз! В дыре появился край крыши лифта, который, как гигантский поршень, сползал вниз. Мостовому даже показалось, что кабина начала набирать ускорение. Неожиданно над головой раздался громкий щелчок, и Пашка увидел, как на крышу подъемника хаотично складываются канаты. Те самые, на которых была подвешена кабина.

Через несколько секунд он просунул голову в дыру кожуха шахты: лифта не было.

– Они упали! – Мостовой рассеянно смотрел перед собой, – Слышишь, Денис, они упали!

– Что теперь поделаешь? Нам самим нужно выбираться, Пашка. Мы в мертвой зоне. Огонь под нами и над нами.

– А Жанка?

– Да не пройдем мы теперь наверх! Смотри, что там творится! Нужно быстрее спускаться, пока не вспыхнули служебные помещения. Там, на земле, что-нибудь придумаем. – Он потянул его за рукав куртки, – Быстрее, Пашка, сгорим!

Романцев бросился вниз, увлекая за собой и Мостового. Но когда миновал этажи, где располагалась залы и кабинеты, и обернулся, надеясь увидеть Пашку, Мостового рядом не оказалось.

У Романцева пробежал мороз по коже: неужели этот влюбленный дурачок хочет пройти сквозь охваченные пламенем этажи, где температура теперь зашкаливала за полторы тысячи градусов? Это – самоубийство. Ему хотелось тут же броситься назад. Но он пересилил себя и не сделал этого. Оставалось только надеяться на благоразумность Мостового и верить в то, что его подчиненный не совсем сошел с ума. А значит, через некоторое время обязательно объявиться.

Пожарные щедро поливали пеной антенно-фидерные трубы и шаг за шагом пятились вниз по лестнице. Значит ему, Романцеву, удалось проскочить около двух десятков объятых пламенем пролетов. И если с минуты на минуту Мостовой не объявится, то необходимо думать о том, как с кислородными баллонами вновь подняться к смотровой площадке, где его помощи ожидала Жанна. И Романцев не упускал пусть фантастической, но возможности, что рядом с ней мог уже быть и Мостовой.

…К восьми часам вечера от начальника пожарной службы города поступил приказ: всем отойти на безопасное расстояние от очага пожара. Еще через четверть часа по рации поступило добавление к приказу: отойти от огня можно, но ни в коем случае не допускать распространение пламени на нижние этажи.

Романцев, услышав по рации оба распоряжения, с гневом сплюнул: они что там, совсем очумели? «Отойти на безопасное расстояние, но не допускать распространения». Разве такое возможно?