Оглавление | 1. Новые сутки. Московское время 3.10 | 2. | 3. | 4. | 5.

ГЛАВА 8

4.

Возвращаться в старый телецентр Ключникову не хотелось. Он был на все сто процентов уверен, что редактор отдела информации Виктор Шибаршин и без него справится с подготовкой утренних новостей. Он даже знал, что и без его распоряжений почти все двадцать минут прямого эфира будут посвящены тушению пожара на башне. Конечно, в конце репортажей и интервью, ведущий коротко пробежится и по другим событиям, произошедшим в минувшие выходные в стране.

Из парадных дверей телебашни вынесли носилки с лежащим на них пожарным. Совсем юный «тушила» прижимал окровавленную ладонь к виску. За носилками ковыляли еще двое пожарных. Откуда ни возьмись, появилась группа телевизионщиков. В репортерше, которая тут же подсунула микрофон одному из хромающих пожарных, он узнал Коретникову. Оператор навис над самыми носилками, двигался, словно краб, боком, несколько раз споткнулся о наполненные водой шланги, и Ключников на какой-то миг даже испугался, что вот-вот он уронит камеру прямо на голову пострадавшего пожарного.

– Что произошло? – услышал он голос Коретниковой, которая преградила дорогу одному из пожарных.

– Лопнувшим тросом его садануло! – совсем без энтузиазма ответил хромой пожарный и постарался обойти репортера.

Но в ту же секунду камера расторопного оператора уже впилась в лицо интервьюируемого.

– Вы не могли бы рассказать нашим телезрителям, как это произошло? – Коретникова, загораживая собственным телом дорогу, все же добилась того, что пожарный остановился.

– Как, как? Обыкновенно! Мы выкладывали перемычку огнеупорными материалами, в это время трос и прилетел сверху. Мне по ногам прошелся, а ему, – хромой кивнул на удаляющиеся носилки, – прямо по голове.

– А что это был за трос?

– Пожарный пожал плечами:

– Не знаю. Скорее всего, от одного из лифтов. Мы ведь как раз в лифтовой шахте и работали.

– Значит, я вас так понимаю, что если лопнул трос, то значит упал и лифт?

– Не знаю! Падающего лифта я не заметил. Может быть, на

том тросе были закреплены противовесы? Не знаю. Извините, но мне ногу надо врачам показать.

Ключников напряг зрение и заметил чуть ниже колена огромное, бурое пятно на комбинезоне пожарного.

– Последний, последний вопрос… – устремилась за тушилой Коретникова, – Как вы думаете, удастся остановить огонь?..

«Что же она к нему привязалась? – не замечая того, что начинает нервничать, подумал Ключников, – Парнишке надо первую помощь оказать, а она словно банный лист прилипла!»

Он уже готов был выйти из темноты и встать на защиту травмированного пожарного, но вовремя сдержал свой порыв. Что он скажет Коретниковой? Оставь человека в покое? Он даже криво улыбнулся: разве не он на каждой планерке требовал от корреспондентов настоящих, живых кадров? Не он ли иногда, вспоминая свои репортерские годы, делился опытом, как обходить кордоны, проникать сквозь оцепление и охрану к самому месту события? И сейчас, вступившись за хромого паренька, он лишь вызвал бы у Коретниковой и оператора недоуменную улыбку.

Коретникова, наконец, оставила пожарного в покое и, увлекая за собой оператора, чуть ли не бегом бросилась к площадке, где начинал вращать лопастями спасательный вертолет.

– А нас на борт не возьмете? – услышал он долетевший издалека ее голос.

Он поежился и направился в сторону от телебашни. К машине «скорой помощи», в которую медики уже успели засунуть носилки с окровавленным парнем, спешили еще две группы репортеров, представлявших другие телеканалы. Но путь к неотложке им преградили несколько милиционеров.

«И чего суетятся? Отдыхали бы. – Без всякого эгоизма подумал Ключников. – Ну, снимут, а где и когда покажут? Даже если не сгорят аппаратные, в которых находятся передатчики, всем центральным каналам, за исключением „Бюро-ТВ“ потребуется как минимум неделя, чтобы взамен срезанных прокинуть новые кабели и восстановить вещание».

Он облизал языком пересохшие губы: сильно хотелось пить. Как никогда он сейчас бы не отказался от бокала, а то и двух, холодного пива. Хотя все сокурсники по университету и подчиненные в телекомпании знали, что Ключников никогда не был страстным любителем пенного напитка.

Да, теперь он хотел пива. Вспомнив, что в бытность его работы рядовым репортером кружку-другую в любое время дня и ночи можно было перехватить в располагающемся рядом с телецентром парке, он уверенно зашагал в сторону дальнего милицейского кордона. Он даже предвкушал, как за несколько глотков выпьет целую кружку, а через минуту-другую купит вторую. И раков…

– Егорыч, ты куда это так торопишься? – он оглянулся и увидел Ковалевского.

Андрей вспомнил, что еще два часа назад президент национального канала считал его, Ключникова, если не террористом, то уж, по крайней мере, причастным лицом к возникновению пожара. Но теперь на лице Ковалевского ни злобы, ни ненависти не было. Он по-дружески улыбался.

– До начала совещания еще сорок минут, и задницу тебе еще успеют надрать.

– Какого совещания?

Ковалевский ухмыльнулся:

– А то не знаешь? Разве тебя не предупредили, что министр связи собирает в телецентре всех руководителей погоревших каналов?

Ключникову тоже захотелось надерзить коллеге-сопернику:

– Ну, а я-то здесь причем? Вы погорели, вы и собирайтесь.

Улыбка с лица Ковалевского исчезла.

– Всем приказано быть. А руководству «Бюро ТВ» в первую очередь.

– Коммунистическая партия приказала? – продолжал издеваться Андрей.

– Прокуратора, мой дорогой коллега. Прокуратура.

– Мне никто не звонил. Да и телефона у меня с собой нет.

– Тогда считай, что я тебя персонально известил.

Ковалевский уже хотел было направиться своей дорогой, но Ключников удержал его вопросом:

– Чего ты дуешься Рома? Неужели всерьез считаешь, что именно я устроил эту диверсию?

Ковалевский смягчился, достал из кармана сигарету, но, так и не подкурив, несколько секунд стоял молча и смотрел на носки своих ботинок.

– То, что это диверсия – пусть доказывает следствие. А в том, что именно ты здесь ни при чем, я верю. И даже завидую.

– Чему, Роман?

– Просто хотелось бы быть на твоем месте. Такие бы дела завернул!

– Какие дела?

– Не строй из себя дурака, Андрей. Вы остались единственным рабочим каналом, лишенным всякой конкуренции.

– И ты о том же! – Ключников отвернулся, засунул руки в карманы.

– А кто еще об этом? – он не без ехидства улыбнулся, – Горянский? Это еще тот мошенник.

Он посмотрел на часы:

– Ну, что, Андрюша, нам на улице-то препираться. Пошли в зал заседаний. Вон, смотри, уже и машина министра связи туда покатила.

Ключников сглотнул сухую слюну и жалостливо посмотрел в сторону парка. Холодного пива ему, видимо, в эту ночь так и не удастся выпить.

– Пошли, – сказал он и, ослабив узел галстука, направился в сторону телецентра.