Оглавление | 1. Московское время 23.55 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6. | 7.

ГЛАВА 7

5.

Ключников вышел из машины около плотного милицейского кордона. До телебашни было не больше километра. С нескольких сторон лучи мощных прожекторов уперлись в середину высотного сооружения. Именно в то место, откуда из окон вырывались языки огня. В свете прожекторов они были не такими яркими, да и густой черный дым тут же пропадал, растворяясь в ночи.

Протиснувшись сквозь толпу зевак, Андрей предъявил свое удостоверение упитанному офицеру в звании майора:

– Я генеральный директор телеканала «Бюро ТВ».

Милиционер, даже не посмотрев в документ, передернул плечами и криво улыбнулся:

– Возможно, бывшего телеканала. Говорят, там уже все сгорело, и кина больше не будет.

Ключников не отреагировал на плоскую шутку. Строй стражей общественного порядка продолжали стоять плечом к плечу, казалось, даже не замечая перед собой Ключникова.

– Ну, так можно мне пройти?

Майор жестом попросил стоящих в оцеплении подчиненных освободить проход, и снова не без сарказма в голосе бросил Ключникову:

– Пожалте, господин директор. Только на первом кордоне, что около самой башни, вас вряд ли пропустят.

Теперь Ключников быстро шел по безлюдному тротуару. На встречу изредка попадались лишь милиционеры. Между вторым и первым кордонами в окружении черных лимузинов, он увидел автобус с красно-синей полосой по всему борту. Он догадался, что это и есть выездной штаб МЧС. Подойдя ближе, он узнал в силуэтах людей около машины, нескольких президентов центральных телеканалов, министров связи и печати. По крикам и взмахам рук, можно было догадаться, что проходит незапланированное совещание.

– Начальник городской службы пожаротушения, – старался перекричать всех президентов и главных редакторов телестудий министр связи, – меня лично заверил, что огонь до передатчиков не доберется! Делается все возможное, чтобы остановить пламя. Люди рискуют жизнью!

– Три часа назад нам говорили, что пламя удалось остановить на высоте 200 метров. А сейчас оно вовсю бушует на шестьдесят метров ниже, где располагаются аппаратные радиорелейных линий связи, – нападал на министра президент национального канала Роман Ковалевский. – Еще два часа такой героической борьбы и начнут полыхать технические этажи со всеми передатчиками.

Ключников хотел подойти к толпе руководителей незамеченным, но не дошел и пяти шагов, как его увидел Ковалевский:

– О! Вот свадебный генерал явился! Ты-то, Андрюшенка, что здесь забыл?

– Что за тон, Роман? Кажется, я тебя не оскорблял!

– Ну, как же, как же! Ты у нас человек спокойный, воспитанный! Только раз – и одним махом устранил всех конкурентов. Все сгорели, а он перебрался в резервную студию на старом телецентре.

– Наши антенны тоже сгорели, и фидеры отрублены.

– Тонко рассчитали, – сказал кто-то из президентов, – Ни других, ни себя не пожалели.

– Какую чушь вы несете! – Ключников начинал нервничать.

– Чушь? – взвился Ковалевский, – А знаешь ли ты, что возгорание произошло на участке, где два дня назад вашими монтажниками, под чутким руководством господина Трошина, были установлены пейджинговые фидеры и антенны?

– Целенаправленынй терракт! – сказал кто-то из толпы. – Все очень просто: «Бюро ТВ» теперь получило возможность быть единственным вещательным каналом. Пусть даже на дециметровых волнах.

– И плюс ко всему – рекламным монополистом! – добавил Ковалевский.

– Успокойтесь, мужики! Не на базаре ведь. Да, антенны установили по просьбе Горянского. Но ведь разрешение на установку дали в министерствах связи и печати, не было возражений и в институте связи, где проект прошел полную проверку. При установке антенн и фидеров присутствовали представители телерадиоцентра, которые и следили за монтажными работами. Ну, случилось беда, мы-то здесь причем?

Министр связи, доселе молчавший и не вступавший в перебранку, достал из папки какой-то листок, протянул его Ключникову:

– Специалисты подтвердили, что антенны были установлены с явными техническими нарушениями.

– Не специально ли, уважаемый Андрей Егорович? – чуть ли не в ухо Ключникову крикнул Ковалевский. – Впрочем, наши юристы уже обратились в прокуратуру с просьбой во всем разобраться.

– Пусть разбираются, я ничего не имею против, – Ключников уже сделал несколько шагов в сторону телебашни, когда услышал за спиной голос министра, – Андрей Егорович, в три часа в актовом зале телецентра мы собираем совещание руководителей и владельцев всех телеканалов.

Ключников повернулся:

– На тему?

– На случай непредвиденной ситуации. Если огонь доберется до технических этажей, и передатчики выйдут из строя, то нужно будет разработать новую систему вещания.

– Да что вы ему объясняете! – снова вклинился в разговор Ковалевский, – Их этот вопрос меньше всего интересует. Я не удивлюсь, если руководство «Телегора» нам всем преложит услуги по аренде эфира.

– Может быть, – неопределенно ответил Ключников и резко развернувшись зашагал к телебашне.

Не успел он сделать и полсотни шагов, как в боковом кармане пиджака зазвонил телефон.

– Ключников…

– Ну, что, щелкнули тебя по носу! – узнал он голос Горянского.

– Вы как всегда в курсе самых последних событий. Ваши информаторы на высоте.

– Я не зря им плачу бешеные деньги. Впрочем, как и всем сотрудникам «Бюро ТВ». Только вот одни, эти денежки отрабатывают, а другие…

– Укол в мой адрес, Всеволод Аркадьевич?

Телемагнат на прямой вопрос не ответил.

– Запомни, Андрей, прокуратура, расследования – все это туфта! Они к нам н

с какого боку не придерутся. Мы, вернее ты, действовал в соответствии с законом и нормативными положениями.

– Но, признайтесь, все выглядит так, что именно мы спланировали катастрофу.

– Мы, не мы! Какая разница! Теперь, как я тебе уже говорил, самое важное на предстоящем совещании предложить наши услуги. Вон, Ковалевский сам допер об аренде эфира. И, будь уверен, если бы он оказался на твоем месте и имел резервный канал, то не терял бы времени. Уже давно отпечатал бы договора и раздал всем руководителям телеканалов.

Ключников молча двигался к башне, придерживая трубку около уха. После нескольких упорных уговоров Горянского об эфирных услугах, у него впервые появилось сомнение: а, может быть, действительно, телемагнат и Трошин искусно спланировали аварию в башне? Конечно, вполне возможно, что не рассчитывали на такой «яркий» результат, как ликвидация оборудования всех телекомпаний. Но на вывод из строя передающих антенн основных конкурентов, что теперь казалось Ключникову однозначным, полагались. Что тоже могло бы дать эффектный результат. По крайней мере, рекламодатели и клиенты каналов, обеспокоенные временными сбоями, могли бы подыскать себе других партнеров. Тот же «Бюро ТВ».

– Ну, и что же ты молчишь, Андрей?

– А что вы хотите от меня услышать? В трубке раздался резкий голос Горянского:

– Да то, что на предстоящем совещании ты уже должен взять всех телебыков за рога!

– Я не смогу этого сделать, Всеволод Аркадьевич. С моей стороны это было бы большой подлостью. В трубке послышались гудки. Тут же кто-то взял его под руку:

– Пройдемся, как во времена нашей молодости, Андрей?

Он вздрогнул, повернул голову и увидел Аллу Коретникову. Ту самую Аллочку, которой когда-то он очень увлекся, и с которой они после занятий в университете бесцельно шатались по улочкам старого города. А потом, после летней практики, которую он проходил в Сибири, а она на побережье Тихого океана, кто-то из сокурсников ему по секрету сказал, что видел Коретникову в обществе бравого капитана. Моряк, мол, специально приехал с Дальнего Востока, чтобы продолжить начатый роман. Ключников не стал выяснять отношений с Коретниковой. Просто он перестал ее замечать и ходил гулять по старым переулкам с другой девушкой, которая и стала его женой.

– А ты как здесь оказалась? – он вглядывался в линии лица бывшей возлюбленной.

– Гуляю, – улыбнулась она и еще крепче прижалась к его руке. – Мы ведь и сюда с тобой однажды приходили, помнишь, Андрей?

– Только, чтобы подняться на башню, у нас не хватило двух рублей.

– И мы пошли в парковое кафе пить пиво.

– Точно! – он остановился, и, не стараясь высвободить свою руку, вдруг перевел разговор на производственную тему, – Ах, да, Шибаршин мне говорил, что ты работаешь здесь с одной из съемочных групп.

Она, тут же, уловив официальные нотки в его голосе, отпустила его руку, поправила завиток, свисавший на лоб:

– Да, Андрей Егорович, мы отсняли потрясающий материал. Вот несу кассету к редакционной машине. Она около последнего кордона. Шибаршин обещал поставить в утренний выпуск новостей.

Он понял, что, резко переменив тему разговора, тем самым дал понять, что теперь между ними огромная разница не только в занимаемых должностях и общественном положении. Ему, правда, очень хотелось, что она снова взяла его под руку. Но вместо того, чтобы как-то сгладить свою сухость и официальность, он лишь деловито спросил:

– И что же вы с Шибаршиным планируете показать телезрителю?

Коретникова смутилась, отвернулась и, словно не ему, пока еще президенту одного из ведущих телеканалов, а кому-то невидимому в темноте человеку, ответила:

– В пассажирском и служебном лифтах, которые вдруг заклинило в верхней части башни, находятся люди. Еще два человека, отгороженные огнем, дожидаются спасателей в помещении ресторана. Если помощь не подоспеет, все могут задохнуться. Мы засняли на пленку потрясающие кадры. Один смельчак, из спасателей, на виду у всех по стене пробрался от служебных помещений, что располагаются в самом центре башни, до нижнего ресторана.

Ключников в задумчивости провел ладонью по небритой щеке и спросил у самого себя:

– Чем он, один, сможет помочь застрявшим в лифте? – он вдруг перевел взгляд на глаза Аллы, – Кстати, а вы не интересовались вопросом о возможном падении лифтов?

Она ответила на его взгляд:

– Известно только, что все лифты германского производства. Отработали уже больше тридцати лет. Гарантия немецкой стороны на их безопасную работу выдавалась на четверть века.

– Значит, гарантия давно закончилась?

Коретникова, не отрывая взгляда от его лица, как ему показалось, лишь незаметно вздохнула:

– А бывает ли она вообще, эта гарантия? Мне кажется в этой жизни никто и ничего не имеет права гарантировать… Ну, я побегу, Андрей Егорович, а то водитель ждет.

– Мы еще встретимся, – сказал он в ночную пустоту.