Оглавление | 1. Московское время 23.55 | 2. | 3. | 4. | 5. | 6. | 7.

ГЛАВА 7

1. Московское время 23.55

За столиком летнего кафе в городском парке, что располагался в километре от башни, сидела подогретая пивом компания из четырех молодых мужичин. На столике раки, сушеные щупальца кальмаров, вяленые лещи, высокие фирменные кружки с пенным напитком. Один из парней, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги, держал в руке военный бинокль ночного видения. Лениво отхлебнув из кружки и закинув в рот пластинку кальмара, он после этой процедуры подносил бинокль к глазам, и смотрел в сторону башни, из центральной части которой наружу вырывалось багровое пламя.

– Вован, – в который раз обращался к нему стриженный под машинку товарищ, – Рассказал бы Коляну, как ты пожар хотел тушить!

Вован опустил бинокль, потянулся за кружкой, сделал большой глоток и, надув щеки и храня загадочное молчание, некоторое время полулежал без движения. Наконец, проглотил пиво и посмотрел в сторону Коляна:

– Да я уже пять раз рассказывал! – но по его блаженной физиономии можно было догадаться, что монолог о своей экскурсии в самый высокий в Европе ресторан и последствия этого визита, доставляет ему сказочное удовольствие, и он готов повторить его столько, сколько бы не просили.

– Я свою герлу утром на работу отвез, а потом за Витьком заехал. Еще вчера договаривались здесь, в парке по бокальчику «Кинзмараули» на грудь принять, потолковать о том о сем. Но «Кинзмараули» ни в одной кафешке не было. Витек мне и предложил залезть на башню. Сунули ментам пятисотовую, они нас и провели без очереди. Поднялись, заказали курочку фаршированную рисом, сидим в Бронзовом зале, пьем холодное винцо, по сторонам глядим. Вдруг, я еще не такой пьяный был, мне показалось, что откуда-то пахнет дымом. Будто кто-то пластмассу палит. Ну, думаю, наверное, у поваров какая-нибудь пластиковая посудина на раскаленную плиту попала. А запах все сильнее и сильнее…

Он глотнул и кружки и поднес бинокль к глазам:

– Во, блин, мужики! Там какой-то сумасшедший прямо под рестораном на стене башни сидит!

– Да хрен с ним, пусть сидит! Может у него там гнездо! Что дальше-то было, Вован?

– Дальше? – не отнимая от глаз мощной оптики переспросил рассказчик, – Дальше официант поставил на стол курочку, мы снова наполнили бокалы вином и… Да ни фига у него там не гнездо! Он по веревке, как Тарзан, вверх карабкается. Вот дебил, свалится же! Глянь, Витек! – он протянул бинокль своему товарищу.

Тот небрежно взял прибор, поднес окуляры к глазам, несколько секунд вглядывался в сторону башни.

– Ни хрена не вижу! Оптика у тебя, Вован, вчерашнего дня.

– Сам ты вчерашний, – стриженый чуть ли не наголо парень, бесцеремонно вырвал из рук соседа бинокль, – Немецкая аппаратура, линзы цейсковские. Между прочим, штуку баксов стоит!

– Дерьмо, – не обратив внимания на невежественное обращение, ответил Витек, – У меня прибор гораздо лучше.

Он склонился, достал из-под стола кофр и вынул из него оптический прицел, поднес к глазам, цокнул от удовольствия языком:

– Вот это техника! Наша, боевая! Все как на ладони, только курок нажми… Бац, и через мгновение альпинист камнем полетит вниз!

– У тебя крыша поехала с этими прицелами! – процедил сквозь зубы хозяин бинокля.

Спору не дал разгореться Колян. Отхлебнув несколько глотков из кружки, вернул разговор в прежнее русло.

– Вов, ты расскажи, как пожарным свою помощь предлагал…

– Ну вот, курочку, значит, нам поставили, и тут же в зал влетает несколько ментов и мужиков. Сначала прошлись вдоль столиков, всех посетителей внимательно осмотрели, а потом говорят, мол, кончай жрать – эвакуация!

– Так и сказали – «кончай жрать»?

– Да нет. Все культурно, все путем. По техническим причинам, дескать, ресторан закрывается. Всем пройти к лифтам. Но я-то чувствую, что-то здесь не так. Да и запах пластмассы стал просто невыносим. Не от нашей же курочки он исходит! Ну, я и подгребаю к официанту: что такое? Почему эвакуация, кто мне издержки за курочку заплатит? А он, молча, купюры из кармана вытаскивает и мне обратно возвращает, за весь заказ. Тут слышу, кто-то кричит: «Башня горит!»… Как ты думаешь, Коль, сорвется он или нет? Посмотри-ка…

Он отдал бинокль товарищу, который сидел от него с правой стороны и, повернув голову к стойке бара, щелкнул пальцами. Тут же около столика появился официант.

– Пива еще. На всех! – Официант испарился. – Ну, упадет?

– Без посторонней помощи не упадет, – не отрывая от глаз прицела, снова вступил в разговор Витек, – Держал я на мушке таких скалолазов. Проворно ползет.

– Забьем на сто баксов? Я думаю – сорвется. – Он, совсем забыв о коротком споре, протянул руку товарищу и посмотрел на остальных, – Разбивайте, будете свидетелями…

Пари было оформлено по всем правилам. И теперь уже бинокль переходил из рук в руки: всем хотелось видеть одинокого «скалолаза», который на высоте около трехсот метров держался за веревку и шагал вверх по отвесной стене.

– Ну, а дальше-то, дальше, Вован! Что потом на башне было?

– Я у официанта спрашиваю, горим что ли? А меня уже менты под белы рученьки берут и к лифту волокут. Я во всю глотку ору: если в сортир не отпустите, то могу прямо на пламя помочиться. Головой верчу во все стороны, а Витюху уже в лифт заталкивают. Тут мент мне и говорит, мол, ты у нас в отделении сейчас так помочишься! И незаметно мне по печени – раз!..

– Бах! – вскрикнул Витек, резко откинувшись на спинку стула, имитируя отдачу винтовки после выстрела, – Точно в цель!

– Сорвался все-таки!.. – Вован уже готов был захлопать в ладоши, – А нет, успел зацепиться…

– Он тебе по печени, а ты?

– Я ему в рожу плюнул и тут же в лифт заскочил… А он за мной! Смотрите, смотрите, снова карабкается. Но все равно не заберется. Подлезет к ресторанному выступу, и будет там сидеть, пока его не снимут.

– Да как же его оттуда снимешь? – до селе молчавший Стас, вопросительно посмотрел на товарища. – Высотища-то какая!

– Значит, сорвется. Он же не муха, по потолку ползти не сможет. Гони сто баксов! – Вован протянул раскрытую ладонь в сторону парня с прицелом.

– Не шустри. Гляди, веревку старается забросить…

Вован вырвал из рук товарища бинокль, долго не отрывал его от глаз:

– Какой упрямый! Никак не желает катапультироваться!

Он, наконец, опустил оптику и посмотрел на друзей. Двое из них, закинув головы на спинку кресел, мирно посапывали. Колян, с трудом поднялся, и, пошатываясь, направился к выходу из кафе. Витек заботливо уложил в сумку прицел.

– Ты куда, Вов?

– Я? Пожар тушить. – И, улыбнувшись, пояснил, – Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь. А ты пока следи за скалолазом. Мля буду, упадет!